опомниться и собраться с ответом, но услышала, как за моей спиной раздался взрыв грубого хохота.
– Ловко ты его, – одобрительно шепнула мне Гвинет, зато Берди встала в дверях, грозно подбоченясь и сжав губы в тонкую ниточку. Я нервно сглотнула. С этими солдафонами все средства хороши. Я не могла понять, что так возмутило Берди, но мысленно взяла на заметку: быть сдержаннее и стараться не проливать пиво.
Я вернулась к бару за новой парой эля для добропорядочных гостей, чье пиво отдала солдатам. Вынув из-под прилавка чистые кружки, я подставила их под кран, а сама оглянулась на Паулину. Та не сводила глаз с входа в таверну.
Месяц подходил к концу, и, хотя ждать Микаэля было еще рано (он никак не мог успеть добраться сюда из Сивики), девушка, встрепенувшись, вскидывала голову каждый раз, как скрипела дверь. Всю последнюю неделю она ходила бледная, сошел со щек обычный румянец, кусок не лез ей в горло, и я подозревала, что всему виной любовное томление. Я ждала, пока кружки наполнятся доверху, и молила богов, чтобы – ради спокойствия Паулины – следующим, кто войдет в таверну, оказался ее Микаэль.
В самом дальнем краю…
Я чуть не подскочила. Священные поминовения в таверне? Но мелодия растаяла так же быстро, как появилась, и вокруг слышался теперь только неразборчивый гул голосов. Дверь рывком распахнули, и я подняла голову, чтобы посмотреть, кто же входит.
По поникшим плечам Паулины, я поняла – не тот. Моя подруга переключилась на посетителей, которым прислуживала, но я продолжала следить за вновь пришедшими, а те задержались у входа, осматривая переполненный зал. Меня удивило, как внимательно они ощупывают глазами посетителей за столами и каждый уголок таверны. Один незанятый столик был от них всего в нескольких шагах. Если они искали, где бы присесть, то не заметить его просто не могли. Я незаметно отодвинулась ближе к укромной нише и оттуда продолжала следить за ними. Блуждающие взгляды задержались на спине Паулины, которая переговаривалась в углу с какими-то пожилыми мужчинами.
– Да, любопытная парочка, – сказала подошедшая Гвинет.
Я не могла отрицать, они меня и впрямь заинтересовали. Было что-то…
– Тот, что слева, – рыбак, – объявила Гвинет. – Широкие плечи. Волосы темные, но выгорели на солнце и давно не видали гребня. Руки исцарапаны. Немного мрачноват. Хороших чаевых от такого вряд ли дождешься. А справа, светловолосый – торгует чем-то. Может, пушниной. Походка уж очень уверенная. Они все такие. И посмотри на его руки, они никогда не знали рыбацких сетей или плуга – им знакомы только лук да быстрые стрелы. Этот может щедрее раскошелиться, ему нечасто доводится выбраться в город. А это повод кутнуть на славу.
Я бы посмеялась, слушая уверенные выводы Гвинет, только было не до смеха. Я не могла оторвать глаз от странной пары. Слишком они отличались от обычных посетителей и обликом, и поведением. Они не казались похожими ни на рыбака, ни на торговца пушниной. Что-то подсказывало мне, что они здесь по другим делам – хотя, конечно, у Гвинет глаз наметанный и опыта в этих