свесами настелена из тростника, чтобы с нее скатывались дождевая вода и снег. Дверной проем летом завешивает коврик из овчины, а зимой закрывает деревянная дверь. В крыше оставлено отверстие, через которое выходит дым от огня в очаге. Утоптанный земляной пол, твердый и гладкий, я устилаю тростником с той стороны, где стоит мое ложе – дощатый топчан, на котором лежат набитый шерстью мешок и одеяло из овчины. В центре дома выложен очаг – круг из камней, где я поддерживаю небольшой огонь. Мне нравится жечь дрова из плодовых деревьев и душистые травы, чтобы наполнять комнату приятными ароматами. Этим вечером горит яблоневая ветвь, а над нею медленно тлеют веточки тимьяна. У меня есть деревянный табурет, два валика для сидения и простой коврик из овечьих шкур, на котором можно сидеть или полулежать. Над очагом установлен вертел – я могу поджарить птицу или кусок оленины или подвесить котелок, где тушатся мясо и овощи или кипят на медленном огне травяные отвары. В стоящем у стены сколоченном из грубо отесанных досок сундуке в чистоте и сухости хранятся ценные вещи: церемониальные одежды, серебряные украшения, жгуты из переплетенных полос кожи, которые я надеваю на голову, клинки для кровопусканий, кости для гадания, толченые пряности, настойки. Рядом с сундуком стоят два больших прочных сосуда: один – пустой, другой – наполненный медом, и неглубокий таз на случай, когда мне требуется теплая вода для промывания ран или другого врачевания. Остальное я вешаю на стены: головной убор из волчьей шкуры, посох, барабан, топор, корзинку из ореховых прутьев, бурдюк для воды. Мои сапоги стоят у двери: одна пара из мягкой кожи, вторая – из более толстой, для холодов. Рядом с ними на вбитом в стену деревянном гвозде я держу плащ с капюшоном из дорогой темно-красной шерсти – дар принца, преподнесенный от имени общины в знак благодарности за предсказание, которое спасло от разрушительных последствий сильной бури. Нынче вечером, когда я одна и чувствую себя покойно и свободно, я одета только в шерстяную тунику, не туго подпоясанную плетеным жгутом из сыромятной кожи, а из украшений на мне только нитка крашеных глиняных бус и браслет из полированного бараньего рога. Одна, я не заплетаю косы. Не имею обыкновения обильно украшать тело, когда не надо рассказывать о посетивших меня видениях. Отдыхая, я довольствуюсь самыми простыми украшениями и древними рисунками, вытатуированными на коже.
Я готовлюсь ко сну, когда до меня доносится звук шагов, приближающихся по тропинке. Я прислушиваюсь, склонив голову набок. Три человека. Один шагает дерзко, размашисто и шумно, как может шествовать только юнец, грубо будящий все и вся на своем пути. Остальные идут тише, видимо, это женщины. Я надеваю плащ и выхожу из хижины. Посетители окликают меня, чтобы предупредить о своем приближении – как будто я не знала об их приходе! Юнец – племянник принцессы Шон. Он похож на отца и тетку зелеными глазами и смуглым цветом лица. По-видимому, он сопровождает женщин, дабы предоставить им неоценимое благо своей защиты. Юноша отходит в сторону и останавливается –