водительское удостоверение, и, не дожидаясь ответа, попросил открыть тент и показать содержимое машины.
– Так нет ничего, – улыбнувшись, ответил простодушный казах Азамат. – На обратном пути будет – вот и проверите, а я опаздываю уже! – попытался отшутиться водитель, так как действительно отклонялся от графика: через десять минут он уже должен быть на месте.
– Хорошо! – грозно сказал Самедов и достал рацию. – Дежурный патруль, Трасса 1! Повторяю, дежурный….
– Стойте, стойте, товарищ офицер! Да пошутил я! Уже открываю… Нет там ничего – смотрите. Простите, прошу вас! – перепуганный водитель, в спешке побежал открывать заднюю часть тента.
– Так, а что там, под пленкой? – указал гаишник водителю пальцем вглубь кузова.
– Так нет там ничего! – улыбнулся весельчак казах, но заметив грозный взгляд сержанта Самедова, в спешке полез в кузов.
Самедов последовал за ним и в момент, когда водитель КАМАЗа наклонился, чтобы отодвинуть пленку, резко ударил рукояткой кольта в затылок. После чего связал казаха-водителя, заткнул рот тряпкой и, закрыв тент, сел за руль автомобиля и перегнал его на несколько километров вглубь поля, что находилось рядом с трассой. Там фальшивый сержант Самедов, в роли которого выступал наш герой Азад, сжег поддельные документы и уставную форму, обменянную у беспробудного забулдыги из соседнего поселка, бывшего участкового Раупова
Все прошло как по маслу, и на следующий день Азад, чувствующий уже вкус денег, доехав на попутках до назначенного места в пригороде Баку, с нетерпением ждал Мамуку. Время шло, работодатель задерживался, минуты опоздания перетекли в час, час перетек в два, затем в три, а того все не было. Азад нервничал, пинал камни, успокаивал себя мыслью, что, даже если что-то пошло не так, Мамука вот-вот появится. Но он не появился даже глубоко за полночь. Расстроенный до глубины души юноша брел домой пешком, прокручивая в голове ситуацию, в которой оказался лохом, ругая себя на чем свет стоит и шаркая ногами по дороге, оставлял за собой клубы пыли. Подойдя к селу, он увидел черно-красное зарево и ощутил запах гари. Он что-то почувствовал, но не мог понять, что? Это был инстинкт, и, поддавшись ему, Азад решил пойти не по главной улице, как обычно, а в обход. Пробравшись к дому со стороны своего сада, прячась за деревьями инжира и миндаля, он увидел пожарных, тщетно пытающихся потушить его родной дом, соседей, успокаивающих рыдающую мать. Мать стояла на коленях, тянула руки к горевшему дому и то кричала в голос, то рыдала взахлеб. Дом сгорел дотла. Спасти ничего не удалось: ни документов, ни ценностей. Рядом с домом лежала голова любимой овчарки Азада. А на заборе, с внутренней стороны, ее кровью было написано: «Азад, это только начало».
Домой он, естественно, так и не пришел. Мама – суровая женщина, он не понимал, как она переносила выходки отца? Наверное, просто боялась. Но уж его выходки она точно терпеть не будет.
– С мамой все будет хорошо, – нашептывал себе под нос Азад, доставая из шкатулки,