нечистый подослал к Александру Титову этого опасного господина, чтобы помочь разрешиться от разрывающего грудь, пугающего бремени. Подал знак и открыл плотину. А может быть, кингстоны. Или и то и другое. Вся ситуация сложилась таким образом, что бездействовать дальше ему казалось непростительным.
Синие номера домов незримо толкали Александра к цели, они подгоняли его, переставляли ноги. Вот девятый дом, вот и одиннадцатый. Грязно-серая коробка, безликая, как плакатный образ строителя коммунизма на солдатском плацу. Дальше хода нет, пришел. Он остановился. «Может быть, не сегодня? – трусил Титов, понимая, что никогда не будет полностью готов. – Допустим, завтра, когда окончательно настроюсь, когда перестанет трясти». Что-то внутри вдруг толкнуло его вперед, он нехорошо улыбнулся, то ли сожалея о прошлой жизни, то ли приветствуя новую, незнакомую, и решительно пересек улицу, преступив заодно и черту.
Низко склонив голову прикрытую капюшоном толстовки, Титов прошел через сканирующие взгляды старушек, сидящих двумя рядами на лавках друг напротив друга. Несколько ступенек вверх и направо. Дверь квартиры номер два на первом этаже оказалась заклеенной полоской бумаги с подписью и печатью. Опечатана? Он тупо уставился на бумажку, пытаясь прочитать надпись, но буквы издевательски плясали и выпрыгивали. Тяжелый дух подъезда вкупе с волнением не давали сосредоточиться.
– Вы постучите, только громче, – услышал Александр женский голос и обернулся на квадратный свет в конце короткого тоннеля. – Он дома должен быть, гад. Не выходил, кажись, еще сегодня, если вчера приходил. Звонок-то ему перерезали уже, так что долбите в дверь механическим путем, по старинке. Не обращайте внимания на бумажку, в этой квартире старичка убили, Федора Ильича, на Крещение, и помещение под арестом состоит. А этот живет из милости с разрешения участкового.
Титов постучал «по старинке», и дверь сразу открылась. Из квартиры вырвалась дрожащая теплая волна настоявшегося смрада, которая зримо, как прилив, вынесла на Александра высокого широкоплечего мужчину. Титов отступил на шаг и представился:
– Я Александр. Помните меня, Михаил?
Михаил сфокусировал взгляд, разобрал идущий от незнакомца свежий запах коньяка (Титов сделал глоток для храбрости), разглядел бутылку в пакете и коротким, конспираторским движением пригласил гостя внутрь. Александр прошел в помещение и огляделся.
В прошлую пятницу, в силу известных причин, ему не удалось разглядеть жилище нового знакомого. Теперь он с недоумением обводил глазами обстановку. Такой квартиры ему прежде не доводилось видеть. Все, что можно перечислить из обстановки, – грязная в подтеках газовая плита и две грязные же табуретки, батарея закопченных коричневых разномастных сосудов на подоконнике кухни. В комнате ворох источающих тлен тряпок, служащих видимо постелью. Ни обоев на стенах, ни линолеума на полу. Везде серый бетон. Стилистический минимализм разбавляли остатки