из церкви не вынесли. Приедете с графом Теодором на машине, после темноты… – свекор был крестным отцом ребенка, – и окрестим малыша, тоже Теодором, или Анной… – зеленые глаза взглянули на него. Марта улыбнулась:
– Теодором-Генрихом. Мой муж еще не знает, – она помолчала, – но мне кажется, что так лучше, святой отец. Я вам позвоню, из автомата, на аппарат в кафе… – Марта никогда не вела с виллы подозрительных разговоров. На квартире Бонхоффера, в Веддинге, телефона не было. Пастор договорился с хозяином кафе, на первом этаже дома, тоже христианином, сторонником запрещенной церкви. Марта пожала руку священнику: «Счастливого Рождества!».
Бонхоффер перекрестил узкую спину, в темной шубке. Она несла шляпку в руке, помахивая сумочкой. Волосы, покрытые каплями дождя, немного блестели. Она ступала легко, будто плывя над травой:
– Марта, услышав, что идет Иисус, пошла ему навстречу… – Бонхоффер поднялся. За церковью не наблюдали, ключи лежали у него в кармане. Он хотел помолиться о будущем ребенке:
– И о ней, и о Генрихе. Обо всей Германии. Господи, дай нам исцеление, избавь нас от морока этих лет… – тяжелая дверь церкви захлопнулась. Ветер взметнул над травой бронзовый, палый лист.
В общем вагоне поезда из Оберенхайма, подходившего к вокзалу Цоо, было тепло. Девушки расстегнули форменные, серо-зеленые шинели, сбросив их на деревянные сиденья. Многие учащиеся школы СС никогда не навещали столицу рейха. Они приникли к окнам, расспрашивая уроженок Берлина о зданиях, проносящихся мимо.
Экскурсию устроили, как рождественский подарок. Девушки, на каникулах, разъезжались к родным. Те, у кого не было семьи, оставались в Берлине. Группу селили в одном из домов общества «Лебенсборн», на окраине города.
В начале осени, курсантки успели навестить подобный дом в Эльзасе, где располагалась школа. Их познакомили с девушками, ожидающими детей, провели по аккуратным, чистым помещениям для младенцев. Главная медицинская сестра прочла лекцию, об уходе за младенцами. В Оберенхайме, кроме занятий по нацистской идеологии, физической подготовки, и технических дисциплин, преподавали кулинарию и домоводство.
Начальница школы, SS-Fuhrerin, ее светлость принцесса Ингеборга фон Шаумбург-Липпе, наставительно поднимала палец:
– Вы должны брать пример с образцовых арийских жен и матерей. Ваша работа на благо рейха только начинается, дорогие девушки. Замужество и рождение детей, есть истинное призвание любой женщины, верной дочери партии и фюрера… – ее светлость Ингеборга носила на лацкане форменного жакета золотой значок НСДАП. Она была родственницей обергруппенфюрера, принца цу Вальдека унд Пирмонта, руководителя СС в Касселе. Дети ее светлости Ингеборги выросли, начальнице школы было за сорок. Она ласково встретила Эмму фон Рабе:
– Очень хорошо, что ты, дорогая моя девочка, последовала примеру братьев. Твоя покойная матушка была бы рада, узнай она, что ты отдаешь свои силы работе