перед тобой, скоро уйду из жизни и останешься сиротинушкой, папка алкаш не в счёт.
– Не говори, пожалуйста так, он нас любит, переживает, пьёт, потому, что слабый. Я его покормил и сюда побежал… плачет он по тебе.
– Прости! И его жалко. Всем жизнь поломала. И дочерью плохой оказалась, родителей своих обидела и прогнала.
– Мам, но ты ведь любишь всех как умеешь, и жалеешь, что так всё получилось, значит, все тебя простят…
– Хочу тебе всё открыть сама, чтоб никто ничего потом не переврал, в чужую душу ведь не заглянешь – и Степанида грустно улыбнулась и подняв глаза – а если родители видят меня сверху и слышат, может и простят свою непутёвую дочь. Ты спрашивал как-то, почему чернявый, ты весь в моего папу, Рамира, и характером тоже. Я вот только глазами. Он на половину цыган. Его отца вывезли откуда-то из Черногории, потомок древнего рода, православной веры. Он вырос в таборе, женился на дочери барона, а Рамир их сын. До войны он жил кочевой жизнью, уже имел жену и детей. А когда началась Отечественная, вся семья его с табором погибла разом под бомбёжкой. На войне он познакомился с моей мамой, по окончании вернулся к ней, в наш городок. Был кавалером ордена Красной Звезды. Герой. Появился на свет мой брат. Потом отца посадили как предателя, в то время многие так пострадали (раскрылось одно обстоятельство, якобы он с командиром разведроты неделю пропадали у немцев в тылу, но вернулись, а после войны тот пропал). Мама пыталась помочь ему, но командира так и не удалось найти, как в воду канул. От горя она сильно болела, а братик не выжил. В 1953 году отец вернулся. А в 1955 родилась я, поздний ребёнок. Родители очень меня любили, баловали, берегли, и никогда мне о том, что было с отцом после войны, не рассказывали, и про братика молчали. Рамир был хорошим человеком, очень трудолюбивым, за что ни брался, всё оживало в его добрых, волшебных руках. Нет ни одного двора в городе, где б он ни помог в послевоенную разруху. Спокойно отдавал «последнюю рубаху», «кусок хлеба». Все вокруг удивлялись, что имея в жилах горячую, цыганскую кровь, он был человеком очень спокойным, честным, уравновешенным, отзывчивым. В нашем провинциальном городке его уважали и не считали чужаком. Всегда был молчалив. После девятого класс 1971 год, я уехала в Ленинград, поступила в Полиграфический техникум, на печатное отделение, вступила в комсомол. Учёба давалась легко и общественная работа мне нравилась, хоть родители были против комсомола. Но я считала их дремучими невеждами, замшелыми провинциалами и не прислушивалась к их словам. Письма писала редко, и то, в основном, когда нужны были деньги. Практику проходила на одном из передовых предприятий Ленинграда, где мне потом и предложили работу. Родители звали сюда, отец даже место выхлопотал, но я не вернулась. Мне дали угол в общежитии, у меня была хорошая должность и зарплата, одной пока хватало. Со мной работал Серёга, мы и техникум вместе кончали. Когда ещё учились, у нас с ним была любовь, он стал моим первым мужчиной, я даже сделала от него втихаря аборт, потому, что