Наследство. Повести. Анна Сороковикова

(а вы Степанидой наверно в его честь названы) так и не найден ни среди живых, ни среди мертвых, поэтому органы могут заинтересоваться, почему мне так хочется попасть в ГДР. И ещё он добавил, что со Степаном вырос в одном дворе, что их родные погибли в блокаду, и что он друга отцу не простит. Я этому человеку стала объяснять, что уже шесть лет не видела родителей, они даже не знают, что я собираюсь на работу за границу, если надо, я могу от них отказаться… На него это так подействовало. Видно было, что человек этот очень был доволен моими словами, взгляд был ликующий, ухмылка во весь рот. Голос сразу подобрел, дав мне свой носовой платок утереть слёзы, он пробурчал, потирая хищные (да, да, именно хищные) руки, что подумает, как мне помочь. А потом пригласил к накрытому журнальному столику у уютного дивана, которые находились за неприметной дверью. Только тогда я заметила на его левой скуле старый безобразный шрам в виде креста. На столе стояли бутылки «Шампанское» и «Водка» (розлив на экспорт) и красное вино» Алазанская долина», были фрукты, бутерброды с красной и чёрной икрой, сырокопчёной колбасой и швейцарским сыром. Коробка дорогих шоколадных конфет (тоже на экспорт) и большое блюдо с фирменными пирожными из ресторана «Север». Поняв, что от меня хотят, сказала себе «для дела!». Старикашка, смотри не рассыпься, от меня не убудет, я победительница (уже празднуя победу, говорила я себе. Наивная!).