неделю назад. А сказала, всё свежее. Я поверил, сел за стол, ковырнул одну помидоринку, а она мягкая, как будто солёная. А до этого щи дала, те, что на поминках ели. «Вчера я их прокипятила, а то бы они прокисли». Попробовал, думаю: «Не самая большая отрава, можно есть». Салат есть не стал, сказал: «Не хочу». А она его с аппетитом съела. На второе подала обжаренную варёную колбасу с картошкой. Чуть-чуть, преодолевая отвращение, съел. Воспользовавшись тем, что она ушла в другую комнату делать ингаляцию, картошку положил в салфетку, колбаски подбросил ей в тарелку, а салат назад в салатницу. Вроде как всё съел. И всегда-то кормила тухлятиной, варёной колбасой с засохшими, завернувшимися краями. Картошкой, наполовину сгоревшей, наполовину сырой. То ли щи, то ли суп. Капуста плавает, и тут же рыба консервированная. Вонючий винегрет из холодильника доставала регулярно. Чай всегда спитой, в сотый раз «заваренный». Носик у чайника заткнут фольгой, чтобы тараканы не залазили. Сама Анна Ивановна больна всеми болезнями, но в еде и питье никаких ограничений. Принёс ей газированную воду «Тархун». Она ей понравилась: «Что же ты мне эту кисленькую раньше не показывал?». И ведь всегда, когда прихожу к ней, говорю: «Сыт, даже чай не смогу попить». А она своё. Тухлятиной кормит, и сама тухлятину ест. Думаю: «Притворяется? Неужели не чувствует, что еда протухшая?». Сама она из детского дома, работала в детской комнате милиции. А потом вышла замуж за Николая Карповича и работу бросила. Пришёл к ним в феврале, ещё Николай Карпович был жив. Анна Ивановна достала из шкафа дедушкин плащ и заставила меня его примерить. А он по размеру как раз на меня, но старомодный. Материал похож на габардин, а может, и был габардин. Сшит регланом, то есть округлые плечи, по моде тех лет. Китайская фабрика «Дружба». Говорю: «Хороший. Но сейчас зима, может весной или летом буду носить». Тогда бабушка предложила мне свою водолазку: «На. Носи. Я синтетику носить не люблю. Она вредная». – «Хороша», – говорю, – «поберегу на следующую осень». А сейчас, после смерти дедушки, повадился к ней врач со скорой помощи. Анна Ивановна всем квартиру оставить обещает. Он чуть ли не каждый день к ней заезжает «давление мерить, уколы делать полезные и дорогие, но даром». А однажды приехал этот «Айболит», а у неё дома я. Всё понял и быстро ретировался. А Анна Ивановна мне про врача рассказывает: «В последний раз, когда врач уходил, он обнял меня и хотел поцеловать в губы. Но я не позволила, отвернулась. Тогда он взял и поцеловал меня в щёчку». В тот же вечер предложила: «Оставайся». Я сразу не отказался, потом пожалел. Ушла куда-то. Нет и нет её. Думаю: «Фотографии что ли достаёт?». А она постель постелила. Да такую, какую только молодожёнам в их первую брачную ночь стелют. Рядом две огромные пуховые подушки и откинут уголок у одеяла. Дескать, приглашаем. Не удержался я от улыбки. И что говорить, не знаю, чтобы не осерчала. Она же свихнулась на мужиках, повсюду они ей мерещатся. Жаловалась:
