и, надо сказать, достиг на этом поприще весьма серьезных и значительных успехов! И даже создал некий аппарат, с помощью которого можно было воздействовать звуком на что угодно, в том числе и менять состояние объекта воздействия. Мой друг утверждал, что звук способен сделать твердое вещество жидким, а жидкое – газообразным независимо от того является ли материя живой или неживой. Когда мы встречались, он рассказывал мне воистину потрясающие и необыкновенные вещи! Он рассказывал мне их с таким задором и энтузиазмом, с какими может рассказывать только человек по-настоящему влюбленный в свою работу. При этом его лицо словно светилось изнутри от внутреннего счастья! Кроме меня и науки у него не было друзей. Науку он любил больше всего на свете, намного больше. чем меня. я думаю. Я был ему нужен, когда он чувствовал острую необходимость выговориться, рассказать кому-либо о своих успехах и разработках в области физики. Я был его единственным другом и, поэтому стал, так сказать, его постоянной отдушиной.
До поры до времени все так и продолжалось. Но однажды все резко поменялось! Мой друг изменился до неузнаваемости. Изменился раз и навсегда и больше уже не мог стать прежним. Он потерял свои задор с энтузиазмом, с его лица пропала улыбка, он стал более молчалив чем говорлив, я бы даже сказал скрытен, а лицо его сделалось мрачнее тучи. Он как будто потерял всякий интерес к своей работе, к своей науке, к своей любимой физике. Мы стали с ним реже видеться. Но в один день он все же решил прервать молчание и заговорить. В тот день и состоялся между нами наш последний разговор, который мне неожиданно вспомнился сразу после того кошмарного сна.
– Ты многого не знаешь, – сказал, обратившись ко мне, мой друг, – да и я тебе в последнее время почти ничего не говорил. А между тем, скажу я тебе, происходящие и неизвестные тебе пока события приобретают ужасный, зловещий и прямо-таки катастрофический оборот!
– Что же такого ужасного произошло в мире, о чем я не знаю и не слышал? – поинтересовался я.
– Однажды, – продолжил мой друг, – ко мне пришли люди. Четверо. Я не знаю кто они такие. Они представились просто «серьезными людьми, которые шутить не любят». Они интересовались моими разработками в области акустики.
– Быть может то были представители какой-нибудь научной организации? – предположил я.
– Не знаю, – ответил мой друг, – они ничего мне об этом не говорили. Они предложили мне работать на них. Точнее, не предложили, а, я бы сказал, настоятельно посоветовали. Отказаться я не рискнул ибо те «серьезные» люди внушали мне какой-то необъяснимый подсознательный страх.
– И давно ты на них работаешь?
– Достаточно давно. Поначалу мы занимались с ними неживой материей, ее преобразованием под воздействием звука из твердого состояния в жидкое, из жидкого в газообразное, и так далее. Но потом!…
– Что «потом»?
– Я до сих