ибо Данила хотел жить.
Сходивши в баню, где его подстригли, побрили, отдраили мочалкой до скрипа и сбрызнули Кёльнской Водой, влюбленный поручик с помощью Данилы облачился в парадный мундир и самые лучшие свои сапоги, сиявшие, как два черных жирных солнца. Взял извозчика, проехал мимо цветочной лавки, купил на сей раз скромный, но ужасно дорогой букет изысканных голландских тюльпанов, и, без одной минуты пять, слегка дрожащей рукой постучал в дверь жилища фон Брауде.
Горничная провела его в столовую, где он несколько неуклюже вручил Ванде букет и был допущен к ручке. Поцеловать осмелился лишь самые кончики пальцев. От восторга и запаха кожи любимой женщины поясницу свело судорогой, едва распрямился. Баронесса томно улыбнулась и поблагодарила за цветы. По русски она говорила с чарующим акцентом – в нашей эпохе с таким говорит Эдита Пьеха. Полковник был индифферентен, но, впрочем, умеренно доброжелателен.
– Вообразите, Пьер! Я уронила на улице платочек, а Леонард Федорович его нашел и любезно прислал мне! Мне захотелось познакомиться поближе с таким благородным человеком, тем более, что он офицер нашего полка! – ворковала Ванда Леопольдовна.
– Это Вы правильно, поручик! – пожал руку Орлову фон Брауде, – Платок – он тоже денег стоит. Чай, не меньше пяти рублей за дюжину. А вышивка! Ещё по полтине на платок кладите.
Отец-командир был по немецки скуповат.
Сели втроем пить чай. Орлова заставили рассказывать о своей службе, учебе, семье. Сначала он запинался, затем разговорился.
– … Сирота я. Папенька отдал Богу душу в турецком плену когда мне было три года, маменька ещё раньше преставилась от холеры. Дядя Всеволод Никитич меня вырастил и воспитал. Я его единственный наследник.
– Много ли душ у дяди? – спросила Ванда вкрадчиво.
– Тысяч пятнадцать. Да в моем имении десять, – беззаботно поведал поручик, – Им тоже дядюшка занимается.
Лёгкая тень алчности пробежала по прекрасному лицу баронессы, но тут же исчезла.
– Это вы из каких Орловых? Легендарный светлейший князь Григорий Орлов вам не родственник? – поинтересовался барон.
– Дальний. Как мужики говорят, нашему плетню троюродный забор, – тонко пошутил Леонард, – А, вообще-то, мы калужские. И имение у дяди в Калужской губернии.
Ванда негромко рассмеялась. Смех её был подобен аккордам небесной арфы! От сего чарующего звука сердце и без того потерявшего голову поручика не выдержало напряжения и оборвалось, с шумом рухнув в сапоги, а мозг заволокло туманом счастья. Забыв, где он находится, Орлов не глядя нашарил подвернувшуюся бутылку со стола и налил себе полную чашку. Выпил залпом. Оказалось – ром. Глаза хозяйки удивленно расширились.
– Знай наших! – восхищенно крякнул полковник, – Ну-ка, я тоже!
– Пьер! – запротестовала супруга, – У Вас же диэта!
– Ер-рунда! – парировал бравый вояка, и выпил.
Затем, без перерыва