городкам и селениям, где действовал его отряд, то приметы и описания Заимова, Семена и его друзей были не менее малочисленны и не уступали в количестве нулей в описании вознаграждения за поимку или указания места их пребывания. Находились и такие люди, которые верили таким обещаниям и предавали. Так и случилось однажды с Семеном и Заимовым, когда Джузеппе послал их на встречу с агентом, казалось бы, в неоднократно проверенное место, но появились вдруг чернорубашники, их скрутили и бросили в каменный сарай, что служил тюрьмой, которые были в любом мало – мальском уважающем себя итальянском селении.
Когда почти стемнело, к сараю, в котором сидели пленные, к охраннику, простому с виду крестьянскому парню, пришла женщина, развернула свой сверток с едой и стала о чем – то кричать на него.
– Чего это она его так громко ругает? – спросил Семен.
– Это еще не громко, – усмехнулся в ответ Заимов. – Просто итальянцы так разговаривают. А ругает она его за то, что служит в полиции, говорит, что покойный отец, который всю жизнь трудился на земле, парня не одобрил бы. Прямо вашей закалки баба!
Женщина и вправду оказалась нужной закалки, еще немного переругивалась с сыном, затем вдруг свернула свой сверток и протянула в окошко узникам. Заимов перехватил сверток, сказал несколько благодарственных фраз, очевидно, весьма сердечных и душевных, отчего мамаша охранника еще пуще побранила своего сына, и, ни на минуту не останавливаясь в этой ругани, исчезла в темноте.
Заимов расстелил сверток прямо у окна, при свете почти полной луны он показался узникам сказочной скатертью. От удовольствия в предчувствии хорошего ужина он радостно хлопнул в ладони и воскликнул:
– Ну – с, начнем! – но затем, поразмыслив немного, окликнул в окошко часового, который через пару минут совместной трапезы заметно подобрел и с удовольствием переговаривался с Заимовым.
Семен, понимая, что Заимов не зря затеял эту беседу, делал вид, что ему совсем неинтересно, о чем они разговаривают, и лишь изредка, прицыкивал, выражая свое восхищение к вкусной пище. Это еще больше расположило часового к пленным, вскоре даже Заимов не знал, как избавиться от слишком болтливого собеседника, но выручило то, что еда, наконец, закончилась и переданный через окошко платок, как бы сигнализировал часовому, что коль нет еды, так не может быть и беседы. Он с явным неудовольствием отошел от окна, завидуя своим клиентам, которые запросто теперь могли растянуться на соломе и спокойно уснуть.
Но узникам было не до сна.
– Ну что он тебе наговорил, – спросил Семен Заимова, как только они избавились от болтливого часового.
– Да уж ничего хорошего, – ответил Заимов. – Завтра за нами должны подъехать из города. Среди них могут быть и немцы. Они решили помочь итальянцам в подавлении Сопротивления, отбирают среди пленных тех, из кого считают возможным выбить нужные показания и забирают к себе. И в застенках своими методами выбивают сведения.
– Да,