всех членов Государственного Совета пожелать вам скорейшего выздоровления! Слава Богу, вы сможете принять участие в сегодняшем заседании! Куда мы без Вас и ваших мудрых указаний. – Подлизывается, но как-то примитивно, - заметил я про себя. – Давайте к делу, Вячеслав Константинович. – Плеве мгновенно принял серьёзный вид, сухой и деловитый. – На сегодняшнем заседании Совета будут рассматриваться очень важные вопросы. Во-первых, предполагается заслушать доклад министра иностранных дел князя Лобанова-Ростовского (любят они эти двойные фамилии, – опять подумал я) о международном положении России и о предстоящем визите вашем во Францию; во-вторых, заслушаем статс-секретаря Вольдемара фон Деена о положении в Финляндии, а в-третьих, обсудим мой доклад о ходе земской реформы, начатой ещё при батюшке вашем. – Хорошо, – сказал я, не спеша намазывая сияющее свежестью масло на тончайший румяный кусок поджаренного хлеба. – Я хочу, чтобы вы рассказали ваше мнение обо всех этих вопросах. – Моё мнение известно, – ответил Плеве, почему-то набычившись, отчего стал ещё больше походить на моржа, но уже с клыками. – Только оно не во всём совпадает с позициями кабинета министров. – Ну, хорошо, рассказывайте, – пригласил я. – Во-первых, союз с Французской республикой, – начал он, сделав ударение на слове «республика», – по моему мнению, очень опасен, и никакой эйфории, как Витте и Лобанов-Ростовский, я к этому «сердечному согласию» не испытываю. – Не любит Витте,– подумал я, – может, на его место метит? – Как говаривал батюшка ваш, – вещал фон Плеве, – у России только два союзника – армия и флот, и ни на кого опираться и никому верить нельзя. Как бы не заставила нас Франция воевать за их Альзас и Лоррейн, – проговорил он на французский манер. – А нам это зачем? Германия, да ещё в союзе с Австрией, необычайно сильна, и с каждым годом мощь свою наращивает. Воевать нам с ней совсем не с руки. Иное дело, Ваше Величество, маленькая победоносная война где-нибудь на юге или на востоке, такая война сплачивает народ вокруг государя, да и позволяет выявить предателей, бунтовщиков и смутьянов у себя дома и заодно отправить их в места не столь отдалённые. Но с Германией и Австрией маленькой войны не получится. Во-вторых, у нас и у самих в империи проблем по горло. Какую периферию ни взять, везде бурление, тайное скрежетание зубами, так сказать. Чуть отпустить поводья, и скрытая оппозиция выльется в явную смуту. В Азии ещё куда ни шло, Белого царя боятся, а на Кавказе или на Западе.... Вот сегодня заслушаем доклад этого финна безвольного… Я уверен, он будет петь соловьём, что всё прекрасно. А на самом деле? Всё делопроизводство в Великом княжестве Финляндском ведётся на финском и шведском языках, что они там обсуждают и о чём договариваются – один Бог ведает. А рекруты, где рекруты финляндские? Нет там всеобщей воинской повинности, хотя вояки из финнов превосходные. Взять хотя бы этого кавалергардского поручика… Маннергейм, кажется? Лучший в полку, хотя, говорят, он из немцев будет. – Вы, как я вижу,
