некоторым лыжни. Особенно сложным был спуск с гор, на которые мы долго и с трудом забирались, надеясь отдохнуть на спуске. Не тут-то было. Все падали. Некоторые по многу раз. Особенно доставалось Тане Дунаевой. Много падал и Коля Менде, может быть из-за своего негабаритного рюкзака с печкой, который приходилось каждый раз снова водружать на него.
На горе Эбручорр, был такой ветер, что лыжи вниз почти не ехали, а если расстегнуть штормовку, то на террасах можно было даже уехать назад.
Горы нас «укатали». Однажды, когда мы спустились с большой горы как раз было наше дежурство. Останавливаться под горой было опасно и пошли дальше. Лагерь пришлось ставить уже в сумерках и дрова для костра заготавливали уже в темноте. Ребята затопили печку и зашли в палатку. Когда мы возвестили, что обед-ужин готов, никто не откликнулся. В палатке мы увидели «картину маслом»: все лежали «как убитые» в разных позах, кто-то снял штормовку, кто-то даже лыжной шапочки не снял. Все спали. С трудом удалось их расшевелить и убедить, что поесть все-таки надо.
Еще на одном дежурстве, уже утром, набирая воду в ведро и в котелок, я увидел на дне какие-то странные красноватые разводья. На всякий случай сообщил, что хотя вода и выглядит чистой, но там какие-то красные включения. Пришедшая проверить воду Наташа Болотова выловила из воды упавший туда мешочек со специями, из материи с красными цветочками: он зацепился за что-то на дне, и через обтекающую его воду это выглядело как красные разводья. Мешочек уронила в воду предыдущая кухонная смена. Мне эти разводья долго потом вспоминали.
Еще один запомнившийся случай был, когда дежурили Таня Дунаева и Володя. Суп-лапша с мясом, который они приготовили, дразнил ароматами. И тут Таня, споткнувшись о лапник в палатке, перевернула котел с супом. Обычно спокойный Володя «маленький» рассвирепел – ешь прямо с лапника, приказал он и Таня, которая могла всегда ответить, стала с перепугу подбирать лапшу ртом с лапника. Никакого скандала не произошло, все свели к шуткам, перебились чаем и кусками рассыпавшейся тушенки. Вилок, кстати у нас не было, так что макароны собрать не удалось; заменили верхний слой лапника.
Так как световой день был не очень длинный, ходового времени было не так много. Всегда возникала альтернатива – пройти еще или остановиться на ночевку раньше, но в безопасном месте. Шли мы по ненаселенке и неприятных свиданий с местными жителями, как это случается в нынешние времена, не опасались. Но вот ставить палатку под горой, защищающей от ветра, мы себе не позволяли. Через неделю после нас шла московская группа и попала в таком месте под лавину.
В ненаселенке существовали и другие опасности, особенно для небольших групп. Через год девушка из другой московской группы сломала на спуске ногу. Долго думали, что делать, на следующее утро двое пошли за подмогой (два дня в одну сторону), двое остались с раненой и еще двое или трое то ли продолжили маршрут, то ли ушли к жилью в другую сторону. Началась пурга. Посланные за подмогой вернулись через неделю. Без жертв