полным той властности, которая столько лет была присуща ему.
Nema. Olam a son arebil des
Menoitatnet ni sacudni son en te
Sirtson subirotibed
Summitimid son te tucis
Artson atibed sibon ettimid te
Eidoh sibon ad
Munaiditouq murtson menap
Arret ni te oleac ni
Tucis aut satnulov taif
Muut munger tainevda
Muut nemon rutecifitcnas
Sileac ni se iuq
Retson retap
Да здравствует новый император Великого Гримуара![2]
Англичанин не торопился с ответом. Он встал, вернулся на свой стул, сел, отвернув лицо от пламени факелов и глядя в ночь. Он сделал медленный глубокий вдох, полностью заполнив легкие, так чтобы голос обрел звучность, и с силой сказал:
– Да здравствует Сатана!
Ему в унисон откликнулось эхо:
– Да здравствует Сатана!
1
Рединг, Англия. Ноябрь 1993 года
Выживет только один из них. Они мчались сквозь темноту, ведомые лишь инстинктами, которые руководили ими три миллиона лет. И у каждого из них интеллекта было меньше, чем у заводной игрушки.
В живых останется лишь один из шестидесяти пяти миллионов. Сила и выносливость что-то значили, но главное – удача. Чтобы в нужное время оказаться в нужном месте. Как в самой жизни.
Шестьдесят пять миллионов извивающихся созданий, похожих на головастиков, в густом вареве химикалий, вспрыснутом в женщину, одновременно и свободные, и обреченные. Волны сокращений вместе с их собственными усилиями гнали их вперед по узким путям сквозь густую слизь, со скоростью один дюйм каждые восемь минут, – все ближе и ближе к матке. Они отпихивали друг друга, пробиваясь сквозь густую поросль волос, которые преграждали им путь, обхватывая подобно щупальцам и не давая двигаться дальше. Прорвавшиеся продолжали движение; их гнала первобытная настойчивость, которую им не дано было понять, и не дано представить, что будет значить поражение.
Не догадываясь о смятении, царящем в ее теле, Сара Джонсон в свете ночника снизу вверх посмотрела на мужа и улыбнулась.
– Не шевелись, – сказала она. – Оставайся во мне, мне так приятно тебя чувствовать. – Приподнявшись, она поцеловала его.
Он поцеловал ее в ответ и нежно ткнулся носом в мочку уха.
– Как тебе было?
– Хорошо.
– Просто хорошо? – грустно переспросил он.
– Очень хорошо, – сказала она и поцеловала его верхнюю губу.
– И это все?
– Земля дрогнула, – поддразнила она его.
– Но не Вселенная?
– Думаю, что, наверно, и Вселенная качнулась, – тихо сказала она. Почувствовав, как его плоть сокращается в ней, женщина сжала мышцы влагалища, стараясь как можно дольше удержать его в себе. Их глаза не отрывались друг от друга. Они были женаты четыре года и продолжали страстно заниматься любовью.
Она запустила пальцы в его густые волнистые волосы, чувствуя, как сильно колотится ее сердце; он, чуть отстранившись, снова глубоко вошел в нее, и новый спазм наслаждения заставил ее содрогнуться. Она с силой перевела дыхание, и бурное сердцебиение