был у себя в кабинете и пил чай.
– Наливайте себе чайку, лейтенант, я разжился отличным краснодарским чаем, очень крупным, не стесняйтесь, приказываю!
А пахуч, однако! Бомбёжка закончилась, все живы, так что пока мы можем спокойно расслабиться…
– Товарищ подполковник, у контуженного Усольцева начала восстанавливаться память, – выпалил Вилор с ходу, даже не дав Ясенскому закончить панегирик краснодарскому чаю,
– Это произошло только что, после взрыва бомбы во дворе и я думаю, что этот мощный взрыв возбудил что то в его подсознании и он вспомнил себя. И даже то, что у него есть семья!
– Прекрасно, слава Богу! А как состояние его руки?
– Рука пока без перемен, задето сильно сухожилие. Да и кости его что то плохо срастаются.
Ясенский ничего не ответил сразу молодому врачу, что то думая про себя, а потом заметил:
– Что же касается его контузии, то тут сработала обратная связь. При этом взрыве рядом с его палатой нервная система его во главе с управляющим мозгом получила похожий стресс, почти такого же рода, что и в бою, у своей пушки. И память у него вернулась благодаря взрыву.
Такие случаи отмечал и доктор Пирогов во время Крымской кампании|. Память, видимо, у него восстановится полностью, но с такой рукой он точно не боец.
Зато уж теперь точно останется в живых! Два таких мощных попадания он пережил, что ждать третьего было бы искушением, отправим его до хаты…
– Да, товарищ подполковник, – вторил своему начальнику Зимин, наливая себе чай в стакан, которого не пробовал вот уже как с полгода, с тех пор, как он попал на передовую.
– Что и говорить, повезло артиллеристу, – `
протягивал Ясенский на свой особый окающий северный распев, так как сам он был с тех мест, – а я уж было про себя решил, что он так и останется Иваном без памяти. Как говорится, неисповедимы пути Господни.
– Вы верующий, Бруно Михайлович?
Иногда Вилор обращался к Ясенскому не по уставу, тот сам ему такое позволение дал ещё при первой встрече, когда Вилор прибыл в этот санбат.
В госпитале среди персонала ходил слух, что в своём прошлом Ясенский был священником, а сейчас в травматической хирургии творил поистине чудесные вещи…
– Да, я верующий человек, и знаю, что всё на нашей Земле от Господа, в первую очередь, самоё существо человека. Человек просто даже не понимает, как мнит о себе… в своём безумии устраивая войны и иные напасти. Вы мне нравитесь, Зимин, я вижу, что вы честный человек. Скажу вам. что я не только был священником, но и таковым и являюсь, лишь прервав служение Богу на служение людям во время этой бойни.
Зимин также знал, что Ясенский был автором новых подходов в решении проблем с нагноениями ран у больных и других запущенных случаев.
– Я тоже верю в Высшее, – проговорил Зимин, – и этот случай с контуженным поразил меня, хоть он и объясним с научной точки зрения.
Но в голосе