с ума спятили!
Причина, вызвавшая эмоциональный всплеск, осталась незамеченной окружающими, и они с недоумением посмотрели на Инессу Львовну.
– Нет, вы посмотрите на него! Он же ткнул меня чем-то в бок! Да он – больной на голову!
Она в бешенстве бросила вилку на стол, вскочила и выбежала из столовой. Следом за ней поднялась Елизавета Капитоновна:
– Дормидонт Нилович, любая шутка имеет свои границы, и любые остроты приятны в меру. Вы, похоже, увлеклись… – и она поспешила вслед за Инессой Львовной.
Дормидонт Нилович достал из кармана платок и тщательно протер лоб, на котором блестели крупные капли пота.
– Да я-то што? – он виновато оглядывался по сторонам. – Сижу тут… опенок опенком… Дай, думаю, спрошу, пошто она рыбку-то не пробует. Нет, коли энтова ей неидет так ты скажи, пошто не скажешь-то. Я хоть и дед дремучий, а пойму.
Он помолчал немного, покачал головой:
– А палец-то на што? – дед поучительно выставил вверх указательный палец в качестве средства для начала общения. – У нас, в деревни-то таково обращение было. Во-о, суть где! В пальце. Он те и перст, он те и глас!
Старик несколько раз потряс поднятой рукой, пристально обводя присутствующих насупленным из-под бровей взглядом.
Елизавета Капитоновна сумела догнать Инессу Львовну у дверей номера.
– Вы что-то хотели мне сказать? – Инесса Львовна резко обернулась, сжав губы в гримасу обиды и презрения.
Елизавета Капитоновна, считая себя ответственной за произошедший неприятный случай, смутилась и покраснела. Инесса Львовна была готова вскипеть, бросить какую-нибудь дерзость в лицо Елизавете Капитоновне, но, видя, в каких расстроенных чувствах пребывала хозяйка гостевого дома, смягчилась, остыла и примирительным тоном сказала:
– Я не дурочка, я все понимаю. Не ваша в том вина, что старик совсем выжил из ума.
– Инесса Львовна. Я организую так, что, впредь, Дормидонт Нилович будет посещать столовую отдельно от гостей.
– Спасибо вам. Я ценю вашу заботу, – Инесса Львовна натянуто улыбнулась и скрылась в номере.
Елизавета Капитоновна, спускаясь в столовую, встретила Дормидонта Ниловича. Старик, кряхтя, поднимался ей навстречу:
– Ну, спасибо, хозяюшка… вижу, сделал малость лишку… так извиняйте уж меня. Будут в рай зачислять, так оно мне и зачтется…
Стараясь держать себя спокойно, четко выделяя каждое слово, Елизавета Капитоновна произнесла:
– Уважаемый Дормидонт Нилович. Рада слышать, что признаете свою вину за случай в столовой и, надеюсь, вы извинитесь перед Инессой Львовной.
– Пошто не извиниться-то?! – старик, недоумевая, развел руками. – За извини плату не требуют…
И, постукивая палкой, он, охая, продолжил медленно подниматься по лестнице.
Глеб из ковша плеснул воду на каменку печи. Послышалось шипение, и клубы пара, обдав жаром лицо, окутали баню. Распаренный березовый