на маму. А та сидела ни жива – ни мертва и молча прижимала к себе сына.
– А ты чего не ешь? – спросил отец у Берни и протянул к нему руку с куском мяса, с которого стекал и капал на стол янтарный жир.
Мальчик испуганно отшатнулся и, обняв мать за шею, спрятал лицо в ее пышных светлых волосах.
– Ну-у-у, так не пойдет! – произнес Тормунд и бросил кусок мяса обратно на блюдо. – Заберу ка я сына к себе, Аста. А то ты плохо его воспитываешь. Капризный, избалованный растет.
– Нет, нет, я его не отдам! – замотала головой мать, еще сильнее прижимая сына к груди, точно хотела растворить его в себе, чтобы уж точно никто не мог его отобрать.
– А разве кто-то ждет твоего согласия? – усмехнулся Тормунд. – Ты мне хоть и законная жена, но знаешь, что мне от тебя был нужен только сын, наследник. А сама ты мне ни к чему. Так что, молчи, женщина, и делай то, что тебе велят. Собирай его вещи!
– Тормунд, не забирай его, он еще маленький, прошу тебя! – жалобно запричитала мать дрожащим от слез голосом.
– Мужчину надо воспитывать с пеленок! А ты из него растишь слабака и неженку. Властителем Горной Страны должен быть сильный и бесстрашный воин, а не маменькин сынок.
– Но ему еще нет даже пяти! – в отчаянии воскликнула мать.
– Ему уже почти пять, Аста! Надо было забрать его еще год назад, ну, да ладно, наверстаем пробелы в воспитании.
– Прошу тебя, Тормунд, не забирай его! – она смотрела на него умоляющими, полными слез глазами.
Тормунд поморщился. Она всегда была слишком мягкой, слишком слабой, плаксивой, а он этого не любил. Разве может такая женщина воспитать настоящего воина? Нет. Пора брать воспитание сына в свои руки.
Он отодвинул стул и встал из-за стола. Вся княжеская свита, дожевывая на ходу угощение, вытирая рукавами мокрые усы, стряхивая с бород крошки пищи, по вскакивала со своих мест следом за господином. Тормунд выхватил Берни из рук матери и прикрикнул на нее:
– Хватит выть! Быстро собирай его вещи!
Берни не понимал, куда его несет по двору на руках черный страшный человек? И почему следом, цепляясь за его плащ, плача и причитая бежит мама? И от ее растрепавшихся на ветру волос, от отчаянных слез мальчику стало так страшно, что он закричал и стал вырываться, извиваясь всем телом и молотя ногами. Но руки в черных перчатках сжимали его как тиски, так, что было трудно дышать.
– Фрейвар, возьми мальчишку! – крикнул князь одному из своих головорезов. Тот, уже сидя верхом на мощном мохноногом жеребце, согласно кивнул кудлатой головой.
Ульви, видя, как уносят его маленького хозяина, как рыдает и тянет за ним слабые руки большая хозяйка, понял, что происходит что-то ужасное и несправедливое, и бросился с громким лаем на чужака, от которого исходил острый запах опасности и беды. Тормунд, скосив глаза на маленького защитника дома, походя отпихнул его ногой. А тот подлетел в воздухе от пинка и с размаха ударился о стену конюшни