рукой.
Не по нутру ему свобода
Тех, преисполнен кто страстей,
И цвет лазури небосвода,
И шаловливый смех детей.
Чтоб омрачить существование,
Дракона в мир людей послал.
Со дня начала мироздания
Народ, чтоб радостей не знал.
Строптивый нрав у Айдахара5,
Надменность и коварство в нем.
Змей дряхлый, немощный и старый,
Был умысел великий в том.
Чтоб ощутив однажды силу,
Против Эрлика не восстал,
Под чьим приглядом зло творил он.
Поэтому в подмогу дал
Колдуний желчных и ехидных.
Четыре кровные сестры.
Совсем, совсем не безобидны,
Стары, ужасны и хитры.
Служили Айдахару верно,
Поддерживая силы в нем.
Полны дела их яда, скверны,
Рассказ отсюда и начнем.
Древнее всех была старуха,
Прожорливая Жалмауыз6.
От уха пасть ее до уха,
Нос хищный над губой навис.
Средь богом и людьми забытых
Болот, в глуши одна жила.
В землянке, в зарослях сокрытой,
И самой злобною слыла.
Огнем неистовым и темным
Один во лбу сверкает глаз,
Взгляд пристальный и вероломный,
Зрачок готов пуститься в пляс.
Раздвинуты клыками губы
И ужасающий оскал.
Все выпали другие зубы.
Как жаль, в землянке нет зеркал.
Себя бы ей хоть раз увидеть,
Как ужаснулась бы она.
Всё глупости, лишь ненавидеть
Способна склизкая душа.
Намного старше Айдахара
Злодейка дряхлая была.
Костями ведьма громыхала
И нет векам ее числа.
Да, Жалмауыз кемпир на свете
Жила еще в те времена,
Когда на месте вольной степи
Плескались буйные моря.
И воды в руслах рек могучих
Текли иною стороной.
Там высился, где лес дремучий,
Такыр7 сверкает в летний зной.
Жуть! Человечиной питалась,
Ночной охотилась порой.
На путников во тьме кидалась,
Грозя незваною бедой.
Была старуха ненасытна,
Вот потому-то Жалмауыз
Прозвали ведьму люди, видно,
Горбом давило ее вниз.
Плоть юную предпочитала,
Но не гнушалась стариков.
Все, что достанется, глотала,
Людей, баранов и быков.
Был спутником ей неразлучным
Болотный злобный дух Обыр8.
Прислугой, тенью и подручным,
Зеленый, маленький упырь.
Короткие, кривые ноги
И тулово, как круглый шар.
Весь в склизкой тине, толстощекий
И нравом истинный дикарь.
Ступал неспешно, неуклюже,
Свой длинный высунув язык,
Что был пугающе синюшный,
К чему давно уже привык.
Остатки пиршества старухи
За нею