площадей приводили к тяжелым потерям. К 2 часам дня, когда стало очевидно, что армии не выстоять против таких решительных атакующих, полковник Эскобар поддержал рабочих силами своей Гражданской гвардии: колонна из 800 гвардейцев прошла вверх по Виа Лаетана к комиссии общественного порядка, на балконе которой ждал Компанис. На Рамбла толпа приветствовала конный эскадрон поднятыми сжатыми кулаками и радостным ревом. Впервые рабочие Барселоны приветствовали это военизированное формирование, хотя инстинктивно и подозревали гражданскую гвардию в ненадежности. Меткие гвардейцы оказали бесценную помощь в атаках на «Колумб» и «Ритц»; телефонную станцию анархисты отбили сами.
Поворотное событие произошло на авениде Икария, где импровизированные баррикады из тюков с газетным шрифтом остановили кавалерию и 1-й полк горной артиллерии, шедшие на выручку к осажденным в центре мятежникам. В какой-то момент небольшая группа рабочих и бойцов штурмовой гвардии кинулась на два мятежных расчета 75-миллиметровых орудий. Подняв винтовки над головами в знак того, что это не нападение, они набросились на удивленных солдат. Задыхаясь, они стали пылко доказывать, почему солдатам, обманутым своими офицерами, не следует стрелять в своих братьев. Развернутые в другую сторону орудия открыли огонь по мятежникам. После этого начался переход солдат на сторону рабочих и штурмовиков.
Залп захваченной артиллерии под командованием рабочего-докера привел к капитуляции генерала Годеда и «капитании». Многие республиканцы хотели пристрелить этого видного заговорщика на месте, но его спасла коммунистка Каридад Меркадер, мать убийцы Троцкого. Годеда отвели к Компанису, и тот уговорил его выступить по радио с призывом прекратить кровопролитие. «Говорит генерал Годед, – сказал он. – Я обращаюсь к испанскому народу. Волею судьбы я пленник. Говорю это для того, чтобы все, продолжающиеся сражаться, больше не считали себя обязанными мне»[160]. Его слова очень помогли левым силам в других частях Испании, особенно в Мадриде, где их передали по громкоговорителям мятежникам, оборонявшим казармы Монтанья. Но согласие выступить не спасло генерала. В августе трибунал офицеров-республиканцев приговорил его к смертной казни за мятеж.
К наступлению ночи продолжали держаться только казармы Атарасанас у порта и казармы Сант-Андреу. К вечеру прекратилась пулеметная стрельба вокруг монумента Колумбу. Аэропортом в Прате командовал полковник Диас Сандино, сочувствовавший мятежникам: его самолеты атаковали памятник, заставив многочисленных рабочих и штурмовых гвардейцев опрокинуть его. В замке Монтжуик гарнизон расстрелял мятежных офицеров, после чего передал оружие из арсенала в распоряжение НКТ.
Следующим утром анархисты, твердившие, что сами захватят казармы Атарасанас, не дали заняться этим военизированным силам. Буэнавентура Дуррути отдал приказ о массовой атаке: «Adelante hombres de la CNT!» Он возглавил атаку вместе со своим соратником Франсиско Аскасо, убитым