шли этим путем, чтобы не позволить анархистам заниматься делом, которое те считали своей исключительной прерогативой.
В Арагоне анархистская милиция, особенно колонна Дуррути, насильно организовала несколько коллективных хозяйств. Их нетерпеливое стремление любой ценой получить урожай для пропитания городов, а также непоколебимая убежденность в своей правоте порой приводили к насилию. Арагонские крестьяне сопротивлялись диктату чересчур воодушевившихся промышленных рабочих Каталонии, многие боялись колхозов на русский манер.
В одном из приводимых Боркенау примеров показана гораздо большая эффективность других подходов. Анархистское звено добилось «значительного улучшения для крестьян, но ему хватило ума не проводить насильственной коллективизации остальной деревни, а дождаться, пока на нее подействует хороший пример»[280]. Неудивительно, что коллектив, начинавший таким образом, работал отлично. В целом, как показывают работы по изучению коллективизации, «эксперимент был успешным для бедных крестьян Арагона»[281].
В Арагоне возникло примерно 600 коллективных хозяйств, хотя коллективизация распространилась далеко не на все деревни[282]. Индивидуальным хозяевам – в основном мелким собственникам, боявшимся лишиться того малого, что у них было, – разрешалось сохранить столько земли, сколько можно было обработать без привлечения наемной рабочей силы. Там, где всегда существовала традиция мелких земельных владений, почти ничего не менялось. Тяга к совместной обработке земли была гораздо сильнее у безземельных крестьян, особенно в менее плодородных районах, где мелкие участки были убыточны[283].
Альтернативой свободным коллективам как источникам продовольствия для республиканской зоны были государственные коллективы и раздача земель мелким владельцам. Эквивалентом государственного коллектива служила муниципальная ферма. Например, в провинции Хаэн, где НКТ практически отсутствовала, а ВСТ был слаб, муниципалитет забрал землю и организовал на ней производство.
Как пишет Боркенау, он нанял тех же braceros, батраков, которые трудились на прежних землевладельцев, на тех же наделах, при том же бесконечном рабочем дне и нищенской оплате. «Как не было перемен в условиях жизни, так не произошло их и в настроениях. Поскольку ими помыкают, как раньше, и так же мало платят, они начинают бороться с новой администрацией хозяйств точно так же, как боролись с прежней»[284]. Из описаний Боркенау следует вывод, что самоуправляемые коллективы были гораздо больше довольны жизнью, чем раньше, даже несмотря на отсутствие улучшений в материальном плане. Для них было важно самостоятельное управление коллективами – огромный контраст с катастрофой государственной коллективизации в Советском Союзе, которой крестьяне сопротивлялись, забивая скот и саботируя уборку урожая.
Анархисты были против reparto, дележа земли, так как считали, что частная