еврейского населения были немецкие зондеркоманды, но сами расстрелы проводили русские, украинцы, татары – отечественные фашисты. Немцы лишь наблюдали «за порядком» и расплачивались с палачами вещами расстрелянных.
Поездом мы через Лихую добрались до Сталинграда, пыльного деревянного города с заводскими поселками, трубами предприятий и огромной Волгой с пароходами и огромным количеством людей, скопившихся здесь, ожидая отправки вверх по Волге и в Астрахань. Мы ждали парохода на Ульяновск. Наконец мы погрузились на пароход. Мы с бабушкой в каюте на палубе, мамы наши – в трюме. Мы поплыли в эвакуацию. Начиналась новая глава нашей жизни.
В Ульяновске мы долго не задержались, и Исай (муж тети Миры) вытащил всю нашу мешпуху в маленький русско-татарский городок, сохранивший все черты русского уездного городка, Мелекесс, расположенный среди прекрасных левитановских лесов Заволжья на реке Черемшан. Началась наша мелекесская эвакуация. Теперь (после войны) этот город стал одним из наших центров атомной промышленности Димитровоградом и портом Волжского водохранилища после подъема воды при строительстве Куйбышевской ГЭС. Мы с Сергеем хотели, но так и не добрались посмотреть Мелекесс нашего детства.
Мама сразу же стала работать в столовой бухгалтером. При маминой щепетильности никаких преимуществ это не давало, днем тарелка супа ей, и я заходил после школы к ней и чего-нибудь перехватывал. Тяжелой и трудной была эта первая зима Э1М2 годов. Потом началась трудовая мобилизация, и мама с тетей Мирой уехала на торфоразработки в деревню Сабакаево, что освободило их от мобилизации на окопы, где было еще труднее.
До весны мама работала в Сабакаево, это семь километров от Мелекесса, но очень скоро, узнав, что она счетный работник, ее посадили бухгалтером (или счетоводом) в контору. Жила она на квартире в деревне, в воскресенье приходила домой, а рано утром в понедельник уходила назад.
Я не знаю обстоятельств ее возвращения, но весной 1942 года она была уже дома и стала работать в артели «Пищевик» плановиком-экономистом.
Ростовское детство
Пришло время вернуться и к истории моей жизни. Родился я 25 ноября 1933 года. В день, ничем особенно не замечательный, разве что в один день с Анастасом Ивановичем Микояном, крупным, умным и дальновидным политическим деятелем советской эпохи, это о нем: «От Ильича до Ильича без инфаркта и паралича».
А по воспоминаниям мамы день был теплый и солнечный. Я был вторым ребенком в семье. Первая была девочка, рожала ее мама в роддоме, там недосмотрели, и девочка погибла. Когда я в детстве узнал об этом, то огорчился: «Была бы у меня старшая сестренка». – «Тогда бы тебя не было», – сказала мама. Рожать меня мама приехала уже с Дальнего Востока, где работал отец. Боясь роддома, мама рожала в частной клинике доктора Собсович. Кажется, она была старой девой и мальчишек недолюбливала. Увидев меня, она закричала: «Опять мальчишка!» (в этот день почему-то рождались одни мальчишки). Вскоре мы уехали с