300 лет спустя после описываемых событий.
Роман, или повесть, пользуется заслуженным интересом, т. к. приоткрывает одну из важнейших страниц истории нашего государства. Там есть вымысел, додумки, есть рассуждения, есть исторические лица.
А вот такое историческое лицо, как Федор Степанович Колычев, известный в истории как митрополит Филипп, совсем остался в тени. Хотя более яркой фигуры, выступившей открыто в 1568 г. против опричнины – вернее произвола и кровопролития, – трудно найти среди «оппозиционеров» того грозного времени.
В 1652 г. этот смелый и мудрый человек, погибший от руки Малюты Скуратова, был канонизирован русской церковью. Впрочем, на Руси это в порядке вещей – допустить до трагедии, а потом восхвалять и канонизировать. Только эти два названных героя русской истории указывают на то, что оппозиция и опричнине, и Ивану Грозному была. Об этом говорит и переписка Курбского с царем Иваном IV, которому эта дискуссия была даже более нужна, чем его оппоненту. Ибо через письменные литературные документы эпохи он и утверждал эту эпоху, отстаивая свои взгляды, мнения, если хотите, реформы, не перед Курбским, а перед читателями их переписки, ставшей литературным памятником.
Д. С. Лихачев, знаменитый академик России XX столетия, разбирая литературные стили (достоинства) переписки, отмечает виртуозное владение не просто пером царя Ивана IV, а умение пользоваться разными стилями – от низкого до высокого, от разговорной речи до книжного стиля философических рассуждений.
Сам оппозиционер (диссидент в советскую эпоху), конечно, с большим интересом исследует стиль и своего предшественника – оппозиционера самодержавию 500-летней давности.
Не менее привлекательно и литературное мастерство первого русского царя. Академик пишет об этом так: «Притворяясь смиренным, Грозный каждый раз перенимает особенности того рода писаний, которые характерны для того, чью роль он брался играть».
Вот нужное нам слово – игра. Грозный в своих посланиях играл разные роли, играл на публику, недаром некоторые историки сравнивали его с римским императором Нероном, который про себя сказал: «Какой актер умирает».
Ну разве не игра? Большая игра. Была история с возведением на трон в 1574 г. Симеона Бекбулатовича. «Произволил» Иван Васильевич, шутковал и… рисковал. Ведь царским венцом венчал, а сам назвался Иваном Московским, ушел из Кремля, жил на Петровке, по Москве ездил как простой боярин.
Когда приезжал к царю, то садился вместе с думскими боярами, а челобитную (она сохранилась в документах) царю Симеону Бекбулатовичу 30 октября 1575 г. подавал, изложенную в просительном тоне.
Кстати, указывает исследователь Лихачев, в своих сочинениях Грозный проявляет лицедейство, меняет маски и одежды, прикидываясь то одним, то другим: «То он пишет от имени бояр, то придумывает себе шутовской литературный псевдоним Порфений Уродливый»…
В письмах-посланиях Курбскому царь Иван IV демонстрирует свой талант в полной красе. Лихачев отмечает: «Речь его текла совершенно свободно. И при этом какое разнообразие