сумрак, растворенный в едва угадываемом свете, уже сочившемся с востока, казался гуще ночной темноты. И когда пологий скат берега осветили сотни вспыхнувших один за другим костров, слабый проблеск зари на горизонте совсем поблек.
Костры, небольшие, похожие на мохнатых рыжих зверьков, покрыли весь берег. Они располагались сетью, на расстоянии в двадцать пять локтей один от другого, и горели так ярко, что вначале вся равнина стала видна, будто днем. Но вскоре от костерков, что зажгли в расставленных на земле глиняных горшках, повалил густой темный дым, и все заволокло этим дымом. Ветра почти не было, его слабые дуновения лишь разносили серое облако все шире, раздували его крылья до самого залива, куда уже не доходил свет, где во мгле, над тусклым блеском воды чернели низкие громады лестригонских кораблей.
Египетские воины заняли позиции на расстоянии четырех стадиев от вражеских шатров, выстроившись тремя линиями, в виде раскрытого треугольника с сильно срезанной вершиной. Средняя линия состояла из трех рядов – впереди боевые колесницы, за ними – лучники в легких доспехах, за лучниками – воины-шерданы, с мощными серповидными мечами, защищенные прочными щитами и латами. Крылья треугольника представляли собой каждый по два ряда тех же шерданов, но, в дополнение к мечам, у них были легкие метательные копья.
Лестригоны покинули свои шатры тоже затемно, однако костров не зажгли. В полутьме лишь тускло отсвечивали их доспехи, да мерцали наконечники копий. Завоеватели встали тремя плотными рядами, образовав полукруг. Едва построение закончилось, глухо зарокотали барабаны. Рокот все нарастал, заполняя воздух гулкой дрожью. Сперва били три барабана, затем к ним присоединились еще три. Их жуткий грохот разносился на много стадиев вокруг.
Оба войска стояли, не двигаясь, ожидая рассвета.
Наконец восток расплавился тонкой алой чертой, и она стала расти, окрашивая небо своей прозрачной кровью.
Барабаны вдруг умолкли.
– Пора, – сказал Гектор.
Ахилл кивнул, привычным движением надел шлем и застегнул ремешок.
Накануне вечером братья впервые за все последние дни заговорили о том, что мучило их обоих. Об известии, что передал троянскому царю фараон.
– Если это правда, – сказал Ахилл, – и Андромаха с Астианаксом в Эпире, – значит, их увез туда Неоптолем…
– А кто же еще! – Гектор старался говорить бесстрастно, но его голос выдал напряжение. – Скорее всего, мои жена и сын стали его боевой добычей.
– Проклятие! – вырвалось у Ахилла.
Гектор положил ему руку на плечо:
– Не надо. Твой сын не знал и сейчас не знает, что мы с тобой братья. Возможно, ему не сказали и о том, что мы были близкими друзьями.
– Андромаха не могла этого не сказать! – воскликнул Приамид-младший с горечью. – Она не успела узнать, что я – сын Приама и Гекубы, но кто лучше нее знал о нашей дружбе?
Гектор усмехнулся:
– Разве мнение пленницы, рабыни кому-нибудь интересно?
Ахилл твердо взглянул в лицо брату:
– А