упорно идти к цели.
* Противовоздушная оборона.
В ярком свете прожекторов и осветительных снарядов «Хейнкель-111» можно было рассмотреть в малейших деталях. Но и стрелкам бомбардировщика приближающиеся перехватчики тоже были отлично видны. Один из «Яков» при подходе к «Хейнкелю» попал в мощный воздушный поток его двигателей. «Як» крутануло вокруг своей оси. Истребитель опрокинулся в штопор, и пилоту пришлось срочно покидать его с парашютом.
Рублёв открыл огонь по «Хейнкелю» со 150 метров, метя в правый мотор, и как ему показалось, попал. От двигателя оторвались куски металлической обшивки. В это время стрелок с бомбардировщика, а, скорее всего свои же зенитчики, которые даже после появления в световом прожекторном поле «Яков», продолжали некоторое время утюжить небо разрывными снарядами, подбили самолёт второго ведомого Рублёва. Константин услышал в наушниках шлемофона взволнованный и разочарованный голос сослуживца:
– Командир, у меня повреждён мотор, выхожу из боя… Буду тянуть на аэродром…
В этот момент Рублёв уже находился метрах в пятнадцати от бомбардировщика. Красные огоньки вражеских трассирующих очередей мелькали и проносились чуть выше и в стороне от «Яка». Неожиданно для себя Константин оказался в «мёртвой зоне», недоступной для огня бортовых стрелков «Хейнкеля». Верхний пулемётчик «Не-111» не видел истребитель, притаившийся за высоким килем и стабилизаторами бомбардировщика, а его товарищ по экипажу, находившийся у нижнего MG-15*, тоже не мог поймать в прицел «Як», висящий где-то за хвостовой балкой. Костя злорадно представлял себе, какой переполох сейчас твориться в кабине вражеского самолёта. Словно в подтверждение его мыслей бомбардировщик в панике начал беспорядочно сбрасывать свой смертоносный груз и разворачиваться.
*Немецкий пулемёт.
Рублёв дал длинную очередь трассирующих снарядов. «Як» воинственно задрожал. Лейтенанту было отлично видно, как снаряды рвутся под правым крылом, под кабиной пилотов и по центру фюзеляжа бомбардировщика. Ярко вспыхнул правый двигатель «Хейнкеля».
Стекло кабины «Яка» забрызгало тёмным непрозрачным маслом из разбитого мотора жертвы.
– А! Не нравиться! Пустил тебе поганую кровь! – радостно воскликнул Костя. Ему пришлось даже открыть фонарь* кабины, ибо запачканное маслом стекло ограничивало боковой обзор. Хорошо, ещё, что масло не попало на козырёк фонаря, иначе управлять самолётом и вести огонь стало бы очень затруднительно. Морозный воздух обжигал лицо, но в горячке боя Рублёв не обращал на это внимание.
*Сдвижной (или откидной) стеклянный колпак на кабине истребителя.
Разорвавшиеся под «брюхом» «Хенкеля-111» снаряды подбросили пятнадцатитонную махину вверх. Бомбардировщик на секунду завис в воздухе с задранным носом, словно размышляя: падать ему или нет? Затем медленно завалился на правое крыло и обрушился вниз. Прожектора сразу его потеряли. Но Рублеву было видно, как внизу, в чёрной бездне ночного неба к земле несётся