в наше одеяло, она на нём лежит. Завтра принесёшь. Вот ещё пучок травы возьми. На ночь искупаешь – и жАра не будет. Утром Нина пошла к родителям попросить для бабушки Букатчихи кусок сала. Там уже всё знали, рассказывать не пришлось.
– Мы с матерью посоветовались и решили так. Продай свою корову, а мы тебе тёлочку стельную дадим. Божок (фамилия – Божков) хату продаёт, недорого. Я с ним говорил, он согласен на часть оплаты. К весне подсобираем денег и рассчитаемся. Удумала по квартирам ходить. Да и к кому? – к Дашке пошла. У неё самой семеро на лавках сидят, да ещё ты со своей.
Нина молча слушала, кивала головой. Ушла повеселевшая.
В марте они с дочкой жили в своей хате.
Беглянка
И память, и любовь, и жалость.
Катерина с малолетней дочерью ушла из родительской семьи, переехала на временное проживание к дяде Платону, который обещал племяннице устроить её на железную дорогу, где работал его зять, по фамилии Неделька, помощником начальника станции. У Катьки была корова. Платон, мастер на все руки, сам соорудил телегу, все железные части сделал в колхозной кузне, где он работал. С неделю дядька обучал корову ходить в упряжке. Катерина обливалась слезами, когда непокорную скотину приходилось хлестать кнутом. Бедная Майка утробно ревела, пускала изо рта пену, пробовала задеть рогом своего обидчика. Но потом как-то сразу обмякла, смирилась, как человек с рабством, и спокойно пошла вместо лошади. Хозяйка никогда не садилась в телегу, шла рядом, похлопывала кормилицу по шее, лопатке, ласково уговаривала: «Иди, Майечка, иди, едем сено косить, чем же тебя кормить зимой?» В бричке сидела шестилетняя дочь, тоже Майка.
– Вот так, – размышляла Катерина, – дома не понравилось работать на всю семью, теперь горбатим на дядькину, да ещё вместе с коровой. Даст бог, устроюсь на работу, там в течение года дают одну комнату в ведомственном железнодорожном доме, со временем, глядишь, и свою халупу слепим. И заживу я со своими Майками самостоятельно, никому не кланяясь.
Луговые травы росли густые и сочные, правда, далековато от дома, километров за пять, а то и больше.
Катерина набрала скошенной травы, кинула возле телеги в тенёк.
– Сиди и никуда не ходи, тут ужаки и гадюки ползают, покусать могут, – наказывала она дочери.
Сама пошла на делянку. Размахивала косой по-мужски, широко захватывая прямую правильную полосу. Валки получались объёмные и ровные. Не прошла по длине и полного ряда, как захныкала Майка.
– Мам, меня комары кусают…
Подошла, помазала руки и ноги разрезанной сырой картофелиной, которую предусмотрительно положила в сумку с харчами.
– Ма-а-а, я воды хочу…
– Вот это мы с тобой наработаем, – раздражалась мать, – в другой раз будешь сидеть дома.
Но кому она нужна в чужом доме? Жена дядьки, узнав про завтрашний покос, начала подготавливать почву.
– Бери Майку с собой. Ей интересно будет