лечить тебя. На печи пронзительно заголосила бабка.
– Проси прощения у бабушки, – смягчился Иван.
Часа два уже сидел Кузьмич на порожках хаты. Картины молодости проплывали перед глазами ясно и зримо, отчётливо слышались голоса и тех, кто ещё жив, и тех, кого уже давно нет. Мать… До конца жизни оставался он для неё светом в оконце. Одному ему она могла пожаловаться на обидчика, лишь он оставался её надеждой и защитой. Настрадавшись от необузданного характера мужа, в старости нашла она успокоение в семье младшего сына. И как он относился к матери, так и все домочадцы – с почитанием и уважением. Что нужно человеку в старости? Забота и любовь ближних. Она это заслуженно получила и этим была счастлива. В благополучную налаженную жизнь ворвался голодный 33-й год. Жили впроголодь, но не опухали, как в других семьях, потому что была корова. Но несчастье, как говорят, даже из-под собственной ноги может выскочить. В морозную январскую ночь не стало кормилицы – украли, неслышно взломав дверь в сарае. Рыжую гавкучую Хрынку осенью сожрали волки, оставив в саду на пожухлой траве лапки да внутренности. Некому было и тявкнуть на воров. Знал весь хутор, что грабители были залётными, видели, к кому приезжали «родычи». Милиционер с обыском явился к тем, на кого указал хозяин похищенной коровы. Долго искать не пришлось: под дощатым полом сарая нашли копыта, рога и шкуру. Братья Омельченковы не выдали налётчиков, видно, боялись. Старший взял вину на себя. Забрали. Получил срок да в тюрьме и загинул: кормить заключённых там и подавно было нечем. Мор на селе наступил такой, что некому было хоронить людей. Через день тащилась по хутору худосочная коняга с бричкой, в которую складывали покойников. Согбенный возница ехал не оглядываясь, и со стороны видели, как из телеги то поднималась, то опускалась чья-то рука, потом, подержавшись за борт, исчезла окончательно.
Хоронили в общей могиле, как на войне. Первой в семье Ивана умерла мать, незаменимая в благополучной жизни бабушка-шептуха, которую долго помнили оставшиеся в живых селяне. Тихо лежала она на печи, не жалуясь, не стеная, только приподнимала голову на голос сына, всматривалась мутнеющими глазами, не принёс ли чего поесть… Так и угасла бабушка, помогшая разродиться не одному десятку женщин на хуторах. Завернул в тонкое одеяло лёгкое иссохшее тело старушки, положил в самодельную тачку и повёз хоронить. Иван доплёлся до кладбища – благо, оно располагалось недалеко; сам вырыл могилу с подкопом сбоку. Глубоких могил тогда не копали – не было сил у изнурённых голодом людей. Из мелких же ям покойников часто вытаскивали бродячие собаки. Никого это не удивляло и не страшило в те пагубные времена. А вот ниша спасёт мать от такой напасти, думал Иван.
Месяца через два от скарлатины умерла шестилетняя Нюра, всеобщая забава в семье. Вспомнилось, как привёз из Армавира своей любимице трикотажную вязаную шапочку с помпоном. Все любовались обновой, хвалили, а она стояла насупившись.