кровь. Штанина разорвана, ботинки отсутствуют – спали пока меня тащили волоком, подумал я. Перевернулся на живот, углядел впереди камень. Подполз, не вставая, собирая пузом мох. Поднес связанные запястья и начал тереть крепкую бечевку о торчащий валун, пока руки не стали свободными. Пожар вокруг разгорался со скоростью ветра, нужно было уносить отсюда ноги к чертям собачьим. Снял аккуратно куртку и осмотрел рану в руке. Кровь запеклась, и не сочилась. И рука на удивление не болела вовсе, слегка что-то мешало. Да, вне сомнений, потому что внутри меня застряла пуля. Будет возможность, вытащу. Сейчас нужно валить из леса, и причем чем быстрее, тем лучше.
– Ответишь мне на один вопрос? – зазвучал голос в голове. – Ты почему ещё жив?
– Только тебя блять не хватало.
– Мне кажется, не хватало, дружище.
– Оставь, нахрен, меня в покое. Мне некогда сейчас лялякать с тем, кого нет.
– Я знаю, где зарыта бутылка с бренди. Рассказать?
– Нет.
– Ты даже не слушал. Тебе не интересно?
– Мне плевать.
Я пополз на животе, будто раненый зверь. Загребал локтями вязкую грязь. В лицо летел парящий по округе пепел, прилипал на кожу, будто пиявки. Я начал тихо кашлять, выплюнул из легких что – то черное под ноги, и сел на коленки, озираясь. Гул пожара. Словно всадники апокалипсиса проснулись и решили спалить этот лес, а вместе с ним и этот остров к чертям собачьим. Посмотрел сквозь дым и стволы тлеющих деревьев. Вдалеке движение, легкая дымка: еще несколько громил с баллонами медленно волочили свое обмундирование на запад. Они выглядели среди лесного пожара громадными чужаками, выделяющемся в общей картине. Шли не оглядываясь, из их рук вылетал огонь, и отсюда, где находился я, трое чистильщиков казались маленькими огнедышащими драконами из сказки, пускающими струи пламени в разные стороны. Видимо кто – то послал их. Вернее, всего, приказ сверху – сжечь все дотла. Всех выживших, вышедших из ума заключенных. Очистить остров. Может они на костях возродят это место и будут пускать сюда туристов, танцующих и выпивающих. Даже не подозревающих, что пепел под ногами – это прах людей.
Я, пригнувшись, рысью перебегал от дерева к дереву. Оторвал штанину, и поднес к лицу, потому что дышать становилось невозможно. С лица капал за шиворот пот. Жар, будто в аду. Смотрел под ноги, стараясь босыми ногами не угодить в мусор, пустые банки, размякшие от дождя бумажки, стекла. Впереди из земли торчал номерной знак с номером, вытравленным водой и солнцем. Худосочные сосны мелькали перед глазами, а я, будто загнанный зверь, проносился рывками, периодически прижимаясь спиной к уродливой коре, меняя свое местоположение, будто за мной следили каждую секунду. Возможно, так оно и было, вспомнил я про скрытые камеры и мониторы в халупе у Драговича.
На востоке сквозь марево сверкнула трехметровая решетка, которую венчала колючая проволока.