взглядом. – А ты, Кэсс, собирайся на другую службу. Опять отдам тебя к амазонкам.
Кентавр вздрогнул и театрально схватился за сердце.
– Да что же это такое, Х-арн? – воскликнул он, истерично взвизгнув.
– А ты, Х-арн, выбрал сам свою судьбу. И помни, я тебя предупредил. Ждите меня здесь. Я сейчас перевезу людей и займусь вами.
«Глупый Лодочник, – думал Х-арн, – он не понимает, что Х-арн уже переплыл реку, что Х-арн не собирается ждать своей участи. Так он и будет ждать твоего приезда. Так я и буду ждать, когда ты с меня живого шкуру спустишь, или ещё чего доброго…» Тут Х-арн увидел Лидию. Со вчерашнего дня, когда он видел её в последний раз, прошла, казалось, целая вечность. Ощущение было, что он пережил несколько жизней и вот, после очередных трудоёмких витков, он встретился, наконец, с той, о которой всегда мечтал. Трудно было поверить, что одна ночь могла так изменить женщину. По лицу её, по тёмным кругам под глазами, было видно, что она провела бурную страстную ночь. Она блаженно улыбалась, щурилась на уже ставшее ярким солнце, и весь её светящийся облик словно говорил: «Вот так-то, милый Х-арн, есть на свете мужчины и есть не-мужчины». Кого она имела в виду как мужчину, ясно было и дураку. Даже пьяный Кентавр, который явно относился к отрицательной категории, даже он уставился в восхищении на преображённую женщину. Лидия плавно сошла со ступенек и пошла к тому месту, откуда недавно отчалил Лодочник. Это была жена. Библейская жена. Жена Моисея, или жена Давида, или жена Саула. Это была верная жена: Рахиль, Изавель, Сара. Это была жена, которая с утра до вечера будет ждать своего мужа. Это была женщина, которая всю жизнь мечтала быть женщиной, стать женщиной и, наконец, стала женщиной. И, ставши женщиной, она теперь будет сидеть у этой реки и ждать своего мужчину, чтобы до утра проводить с ним ночи в бурных страстных объятиях, распахивающие всё её существо, как плуг распахивает поле, чтобы оно принимало семена, рожало урожаи, кормило голодный народ.
«С ума сойти, – думал ошеломлённый Х-арн. – Можно подумать, что ей семнадцать лет. Она свихнулась». Но в глубине души его душила зависть. Зависть к этому мерзавцу, не только отнявшему у него жену насильно, физически, но отнявшему, что страшней, у неё веру в него, в Х-арна.
– Лидия! – с таким жарким восхищением шептал Кентавр, который как уставился в спину женщины, так больше и не сводил с неё взгляда.
«О Господи! – с тоскою подумал Х-арн. – И этот туда же».
О как его душила зависть. Никогда он не видел Лидию такой, за все почти двадцать лет их супружества. Как он мечтал, чтобы хоть однажды у неё было такое же блаженное от любви лицо, излучающее какое-то всеобъемлющее счастье. Но ничего подобного не случалось. Ни роскошные платья, ни вечера с дипломатами, ни новая машина, ни новый кооператив – ничего, ничего, ничего. Ссоры, обиды, слёзы. И новой, ещё сильнее прежней, ненавистью к Лодочнику вспыхнул Х-арн. Ненавистью к тому, кто не только отнял у него любимую женщину, но и обладает тайной сделать её счастливой. Х-арн любил Лидию. Сейчас как никогда она была ему не просто желанна, но необходима