диких болей, насланных магией.
До кладбища и впрямь совсем недалеко – видно, они уже спрашивали у кого-то, но точное место им указывать не стали. У нас тут все-таки умные люди живут, которые знают, что не стоит влезать в бандитские разборки. А эти двое, похоже, приезжие…
– Слышь, парень! – зовет меня Чарли.
– Мэттью Кристиан Эш, – любезно подсказываю, позволив себе немного язвительности.
– Я спросить-то хотел, на кладбище ведь нет никого? – тревожно спрашивает он, глядя на освещенную фарами дорогу. – Оно же открыто?
– Открыто, открыто. Если вам очень не повезет, мы встретим моего братца, – прикидываю я. – Это единственный человек, который разгуливает по местным кладбищам ночью. Но вряд ли он там, это я так, перебираю самые фантастические варианты.
– И что за человек этот твой брат?
– Да так, человек как человек, – усмехаюсь я. – Невысокий. Вы его сразу узнаете, если он там. И запомните тоже сразу.
Дальше мы едем в напряженной тишине, прерываемой лишь ерзаньем Сэнди рядом да редким моим указаниям, куда свернуть. За окном было сложно что-то различить по обочинам дороги, но мы все-таки выехали на нужное место – считайте это врожденной способностью находить кладбища в любом состоянии.
И, не дожидаясь их, первым иду туда, куда нужно. Если им так понадобилось кладбище – догонят, никуда не денутся. Слышу, как они с руганью вытаскивают труп из багажника, – значит, не отказались от своей идеи, приостанавливаюсь, чтобы у них была возможность меня догнать. Первой меня, конечно, настигает Сэнди. Она все-таки сняла туфли, теперь босиком догнала меня и встала рядом, оказавшись вдруг на полголовы ниже. Она зло косится на парней, несущих от машины тело Брайана и заговорщицки шепчет мне:
– Ты ведь понимаешь, что они от нас избавятся, когда подвернется возможность?
– А у нас есть выбор, пока твой Чарли держит пистолет? Или предлагаешь кинуться в кусты, пока они тащат труп?
Она пожимает плечами.
Небольшое кладбище неожиданно вырисовывается из ночи – надгробия, кресты, снова заросли, в которых причудливо переплетаются кем-то высаженные здесь дорогие розы и какие-то колючие сорняки, вдали посверкивала вода. Вопреки несколько заброшенному виду, между могилами петляла вытоптанная дорожка.
Нетерпеливо переругиваясь, эти двое хватаются за лопаты, глубоко вгоняя их в землю. Я наблюдаю за этим, стоя в стороне, рядом мнется Сэнди, с восхищением осматривающаяся по сторонам – она, хоть и живет в Новом Орлеане с рождения, никогда тут не была.
– Говорят, твоя прабабка танцевала голой на кладбищах, – задумчиво сообщает она. – Может, и на этом?
– Ага. И резала черных петухов. Я тоже слышал. Забавные истории.
Я отвечаю отрывисто, наблюдая за раскапывающими старую могилу. Лопаты с резким и пронзительным звуком врезаются в землю, годами не тронутую никем. Кажется, в ответ на очередной тяжелый вздох Чарли отзывается что-то из глубин земли, стонет, ворочается, но замечаю это только я.
Сэнди