черта Беддиктов, дорогой печальный прислужник. Ты бы посмотрел на Бриса во всех его доспехах. И даже ему далеко до Халла. Я как средний сын, разумеется, представляю золотую середину: ум, физическая развитость и множество талантов плюс природная грация. Добавь сюда выдающееся умение всем этим пользоваться, и налицо блистательный результат, который ты видишь перед собой.
– Изящная и трогательная речь, – кивнул Бугг.
– А что, скажешь, нет?.. Мне пора. – По дороге к лестнице Тегол сделал жест рукой. – Приберись тут. Возможно, вечером будут гости.
– Приберусь, если время найду.
Тегол остановился у неровного края дыры – там, где провалилась часть крыши.
– Ах, ну да, тебе же еще штанами заниматься… Шерсти хватит?
– Могу сделать одну штанину в полную длину – или обе покороче.
– Насколько?
– Прилично короче.
– Давай одну штанину.
– Как прикажете, хозяин. А потом пойду, поищу что-нибудь поесть. И попить.
Тегол обернулся, уперев руки в боки.
– Мы продали буквально все, кроме кровати и табурета. Сколько же нужно времени на уборку?
Бугг прищурился.
– Немного, – согласился он. – Что вы хотите на ужин?
– Что-нибудь, что требуется готовить.
– То есть что-то вкусное и приготовленное или что-то, что еще требует готовки?
– И так, и так хорошо.
– Как насчет дров?
– Я не буду есть…
– Для очага.
– А-а… Найди где-нибудь. Посмотри на табурет – ну зачем ему три ноги? Когда воровство не приносит дохода, нужно выкручиваться. Я отправляюсь навстречу своим судьбам, Бугг. Молись, чтобы Странник отвернулся, ладно?
– Разумеется.
Тегол двинулся вниз по лестнице, с ужасом обнаружив, что осталась только одна из трех ступенек.
Комната на уровне земли была голой, только у стены лежал свернутый матрац. Одинокий грязный горшок отдыхал на плите очага, устроенного под окном, на полу – пара деревянных ложек и две миски. И все-таки, отметил Тегол, есть в этом некая суровая элегантность.
Он отодвинул жалкую занавеску, заменявшую дверь. Кстати, надо сказать Буггу, чтобы достал дверную задвижку из очага. Немного почистить – и можно получить пару доксов с жестянщика Каспа.
Тегол вышел из дома и оказался в узком проходе – узком настолько, что приходилось протискиваться до улицы бочком, отшвыривая на каждом шагу мусор. Пухленькие женщины… Жаль, я не видел, как они протискивались к моей двери. Точно, надо пригласить на ужин.
Улица была пуста, только в нише стены напротив нового дома обнаружились три нерека – мать с двумя детьми-полукровками; они спали. Тегол прошагал мимо прижавшихся друг к другу нереков, пнул крысу, подобравшуюся слишком быстро, и пролавировал среди наставленных в высокие штабеля деревянных ящиков, которые почти перекрыли улицу. Склад Бири постоянно был переполнен, и Бири рассматривал конец улицы Кул по эту сторону канала Квилласа как свою личную территорию.
На скамье с другой стороны, где улица Кул выходила на площадь Берл,