лежащая в его основе, никогда прежде не изучалась в полной мере. Роль Ольги Ивинской в жизни Бориса неизменно замалчивалась как семьей Пастернака, так и его биографами. Ольгу, как правило, унижали и пренебрежительно называли «авантюристкой», «соблазнительницей», честолюбивой пустышкой, вторгнувшейся в жизнь великого человека и его книги. Когда Пастернак начал писать роман, он еще не был знаком с Ольгой. Подростковая психологическая травма Лары (ее соблазняет Виктор Комаровский, мужчина намного старше нее) – непосредственное эхо переживаний Зинаидой ее отношений с кузеном, «сексуальным хищником». Однако когда Борис познакомился с Ольгой и влюбился в эту женщину, его Лара изменилась и расцвела, полностью перевоплотившись в нее.
И Ольгу, и ее дочь Ирину в моей семье всегда было принято поносить. Пастернаки неизменно стремились принизить роль Ольги в жизни Бориса и его литературных достижениях. Они превозносили Бориса настолько, что наличие у него двух жен – Евгении и Зинаиды – и открыто существовавшей любовницы никак не вписывалось в рамки их твердого морального кодекса. Если бы они признали место Ольги в жизни и сердечных привязанностях Бориса, им пришлось бы вместе с тем признать и отсутствие у него моральной непогрешимости.
Незадолго до смерти Жозефина Пастернак возмущенно говорила мне: «Это ошибочное представление, что эта… знакомая фигурирует в «Живаго». В целом же чувства Жозефины к «этой соблазнительнице» были так сильны, что она даже отказывалась осквернять свои уста ее именем. Жозефина целиком ушла в отрицание, ослепленная преклонением перед братом. Несмотря на то что в последнем письме Бориса к ней, написанном 22 августа 1958 года, он рассказывает сестре о том, что надеется поездить по России «с Ольгой», подчеркивая важность любимой женщины в своей жизни, Жозефина знать не желала о ее существовании. Евгений Пастернак, сын Бориса от первой жены, оказался прагматичнее. Пусть ему не нравилась Ольга и он не проявлял к ней особой теплоты, однако в целом спокойнее принимал сложившуюся ситуацию. «Моему отцу повезло, что ему досталась любовь Лары, – говорил он мне незадолго до смерти, в 2012 году, в возрасте 89 лет. – Мой отец нуждался в ней. Он говаривал: «Лара существует, пойдите и познакомьтесь с ней». Это был комплимент».
Только в 1946 году, когда Борису было 56 лет, наконец вмешалась судьба. Как он впоследствии писал в «Докторе Живаго», «Она волной судьбы со дна[13] / Была к нему прибита». В редакции литературного журнала «Новый мир» он встретил 34-летнюю Ольгу Ивинскую, помощника редактора. Она была блондинкой ангельской красоты, с васильковыми глазами и – всем на зависть – прозрачно-фарфоровой кожей. Привлекательной была и ее манера держаться: легковозбудимая и страстная, она, однако, обладала внутренней хрупкостью, намекающей в то же время на силу личности, которой многое довелось пережить. Еще до личной встречи Ольга была преданной поклонницей Пастернака – «поэта-героя». Их влечение было взаимным и мгновенным, и легко понять, почему их потянуло друг