Именно здесь происходит замена колёс состава с широкой колеи на узкую: советские рельсы шире европейских. Вагоны поднимают краном и ставят на узкие европейские рельсы. И тут начинается… жестокий шмон. Проверяют всех и всё. Начинается жёсткая психологическая давка, если что-то обнаружат».
Анастас прервался, протёр пот со лба. Он так переживал концовку своего рассказа, что вегетатика предательски выдала его: красное лицо, вспотевшее тело, дрожь в руках. Он зачерпнул чайную ложку в банку с «повидлом» и развёл её в чашке чая.
«Вот это нас и спасает от психологического давления, – смачно попивая чай, продолжил Анастас. – Мы себя очень уверенно ведём! Пограничники удивляются: вроде рожи криминальные, вроде бы мы подозреваемые номер один, но так уверенно себя держим… От нас отстают… Главное пройти Чоп, далее последуют: Венгрия, Сербия, Македония и, наконец, Салоники в северной Греции. В этих странах нас не шмонают, просто штампы в документах ставят. Мы сначала не понимали, почему нас там не обыскивают, пока не спросили одного греческого пограничника в белых перчатках. В ответ он сказал нам: «Вы проехали станцию Чоп… После ваших в вагоне ловить нечего. Если они ничего не нашли, то мы подавно не обнаружим». Так что главное проехать Чоп… когда заезжаешь в Грецию, можно ставить товар прямо возле койки по центру купе… никто не проверит…»
* * *
Мамароза – особенный и крайне специфичный персонаж данной поездки. У неё по одним сведениям азербайджанские корни, по другим – турецкие. На вид лет 40. Довольно статное телосложение, немного полновата. Относительно внешности можно сказать, что она слишком красивая. Именно слишком. Длинные и широкие брови, большие глаза, выразительные, как у рыбы, губы – всё это в высшей степени контрастно и экзальтированно. Что касается поведения – бомба. Один только голос придаёт пространству специфические характеристики: кажется, что находишься внутри средневековой башни. Голос бархатный, низкий, резонированный, словно вырывается витиеватой акустической линией из многократно скрученного горна. Тихий и спокойный поток речей может внезапно прерваться громкими раскатистыми вставками.
Уютно расположившись на нижней полке, она начала рассказывать историю из жизни: «Знаешь, была у меня ситуация интересная. Купила я, значит, болгарский перец, как реквизит. На дно корзины уложила «кирпичи», а сверху перец. Взяла корзину под локоть и пошла на железнодорожный вокзал. Только положила её на перрон, чтобы достать из кармана билет и документы, как два подростка схватили мою корзину и убежали. Я за ними торпедой толстозадой. Мне не груз было жаль: эту дрянь можно вырастить и заново спрессовать. Мне детей жалко стало. Что будет с ними? Я бежала вслед, как сумасшедшая. Орала: «Украли, украли! Лови воров». Тут милиция встала у них на пути. Пареньки были пойманы. Меня спрашивают менты: «Ваша корзина?». Я: «Моя, моя!» Мне вернули её, даже не заглядывая внутрь. Я спокойно ушла. А парней увели в участок – всё равно отпустят: мелкая