и стульями. Подают только растворимый кофе. Как любитель кофе, я нахожу это очень тревожным, но пью и не жалуюсь.
Таши – милый и стремится угодить. Кроме того, он обладает, как я вскоре обнаруживаю, впечатляющим чутьем на очевидные вещи. Он говорит «мы прибыли в место назначения, сэр», когда мы очевидно приехали, или «идет дождь, сэр», когда мы мокрые.
Его манеры куртуазны, как у дворянина восемнадцатого века. Он держит двери открытыми для меня, несет мою сумку и парит, как вертолет над автомобильной погоней в Лос-Анджелесе. Если бы он мог нести меня, он, вероятно, делал бы и это.
Он делает все это, тем не менее, достойным, а не льстивым образом. Бутанцев никогда не колонизировали, никогда не завоевывали, поэтому их гостеприимство подается прямо, без подобострастного почтения и прочего лизоблюдства, так часто встречающегося в этой части мира. Английский язык Таши груб и своеобразен. Дело не столько в сильном акценте, сколько в словарном запасе. Он говорит, например, «мы будем принимать некоторую рудиментарную еду, сэр?». Поначалу я понятия не имею, о чем он говорит, какую еще рудиментарную еду? Тогда я понимаю, что речь идет об остатках обеда. «Рудиментарный» как «пережиток», как «больше не нужный». Я объясняю ему, что это слово так не используется. Но он продолжает использовать его, и в конце концов я перестаю пытаться это исправить.
– Хорошо, Таши, поехали в Тхимпху. – Это столица Бутана и мой дом в течение следующей недели или около того.
– Мы не можем, сэр.
– Почему нет?
– Дорога закрыта.
– Как долго она будет закрыта?
– Некоторое время.
В этой части мира «некоторое время» – это последнее, что вы хотите услышать. Войны были выиграны и проиграны в течение некоторого времени. Империи расцвели и пали в течение некоторого времени. Проблема заключается в том, что «некоторое время» может означать пять минут, пять дней или пять лет. Не имеет значения, что вы ждете – следующего автобуса в Бомбей или пересадки почки, это случится через «некоторое время». Или нет.
– Тогда нам нужен альтернативный маршрут, – вежливо предлагаю я.
Таши и водитель находят эту идею очень смешной. Я понимаю это, потому что они хохочут и шлепают себя по коленям.
– Какой забавный сэр, – ха-ха, – альтернативный маршрут, – ха-ха.
Нет альтернативного маршрута. Существует один маршрут: Национальное шоссе Бутана – единственная дорога в стране, и едва ли ее можно назвать дорогой, поскольку на ней еле помещается один автомобиль.
Так что мы сидим и ждем, подобно Будде. Это дает мне несколько минут, чтобы отдышаться, что на этой высоте настоящий подвиг, и оценить, где я нахожусь.
Почему я здесь? Как Бутан вписывается в мой атлас блаженства? Да, страна напоминает хилтонскую Шангри-Ла, и, по крайней мере то, что я вижу, чрезвычайно привлекательно. Счастье даже в национальном гимне страны: «Учения Будды пышно растут в цветении, позволяя людям сиять, словно солнце мира и счастья!» Это и есть политика Бутана в отношении ВНС.
Валовым