еле слышно повторила умирающая.
И словно в ответ на это полное обещаний и надежд слово в коридорах дворца раздался громкий, привыкший повелевать голос:
– Запереть все двери и никого живым не выпускать!
Фариболь и Мистуфле, молча переживавшие развернувшуюся перед их глазами драму, отреагировали первыми.
– Гром и молния! – сказал Фариболь. – Дело принимает дурной оборот! Старая кормилица предала нас. Шпаги вон, Мистуфле!
Изменившись в лице, Анна Австрийская изо всех сил прижимала к груди сына, как бы пытаясь защитить его от всех опасностей.
– Кто это, матушка? – спросил юноша, видя ее испуг.
– Другой! – глухим голосом ответила больная. – Другой сын!
И действительно, стоило ей произнести эти слова, как дверь распахнулась, и в комнату, величаво и грозно ступая, вошел король Людовик XIV.
Глава IV
Братья
Монсеньор Людовик высвободился из объятий матери и гордо взглянул на вошедшего. На какое-то мгновение взгляды их скрестились, как клинки шпаг. На лице короля, помимо гнева, был написан также и некоторый испуг – ведь лицо представшего перед ним незнакомца походило на его собственное, подобно отражению в зеркале.
– Что ж, – проговорил он сквозь зубы, – кормилица меня не обманула!
Наконец он сумел побороть странное оцепенение, вызванное видом своего двойника, и, обернувшись к дворянину, вошедшему вслед за ним с обнаженной шпагой в руке, сказал:
– Маркиз де Лувуа, закройте дверь.
Из соседних комнат доносились звуки шагов и голоса королевской свиты. Увидев, что его распоряжение исполнено, король обратил на Анну Австрийскую суровый взгляд и сухо спросил:
– Сударыня, не откажите в любезности объяснить мне, чем вызвано присутствие этого незнакомца в вашей опочивальне?
– Я нахожусь здесь по праву! – ответил монсеньор Людовик, выступая вперед.
– Сударыня! – с нарастающим гневом повторил король. – Как король Франции и как ваш сын я требую ответа! Кто этот человек?
– Я, – гордо подняв голову, ответил юноша, – сын Людовика Тринадцатого.
– Вы!.. Вы!.. – вскричал король, отступая к двери, словно он увидел привидение.
– Да, и я нахожусь рядом со своей матерью по праву сына и законного короля.
В порыве слепого гнева король выхватил шпагу, и мгновение спустя братья, одержимые яростью и жаждой убийства, бросились друг на друга. Маркиз де Лувуа поспешил на помощь своему августейшему господину, но налетел на длинную и тощую фигуру, облаченную в ворох кое-как застегнутых, комично коротких юбок; фигуру венчала голова с лохматой шевелюрой и огромными усами. Маркиз так и застыл в изумлении, и только звон шпаги незнакомца, скрестившейся с его собственной, вернул его к действительности. Ему так и не удалось осуществить задуманное, поскольку одетая в юбки фигура, в которой читатель, конечно же, сразу узнал Фариболя, быстрым ударом выбила у него из рук шпагу.
Между тем братья фехтовали с равной ловкостью