отсюда в озеро. Я не смею жить, когда всем будет известно, что глупость Марии Сейтон погубила королеву!
Сказав это, девушка подошла к брустверу.
Выражение ее лица дышало такой решимостью, что Роберт задрожал и, отбрасывая запальник, шепнул:
– Мария! Можете торжествовать: Роберт Сэррей жертвует вам своей честью!
Он обнажил шпагу и наступил на нее ногой, чтобы сломать ее.
Но фрейлина подбежала к нему и шепнула ему со слезами на глазах:
– Роберт Говард, вы правы! Я постыдно поступила против вас, но я имела в виду просто забавную шутку и не думала, что это так болезненно обидит вас. Клянусь вам всем, что мне свято: королева должна узнать, каким благородством полны ваши мысли. И клянусь вам, что до тех пор, пока я нахожусь в этом замке, я никогда не буду замышлять измену.
Сэррей схватил ее за руку и, покрывая поцелуями, произнес:
– Мария, этого довольно, но я чувствую, что требую от вас нарушения обязанностей вашей чести ради моей. Вы хотите остаться верной, а несчастная судьба заставила нас служить разным господам. Но можно еще как-нибудь выйти из этого положения, – перебил он вдруг сам себя, и его лицо просияло. – Я выстрелю из пушки, когда будет уже слишком поздно, чтобы догнать беглеца!
– Но этим вы вызовете расследование, которое даст регенту основание разлучить королеву с матерью! Нет, Сэррей, лучше мне умереть. Доверьтесь мне, доверьтесь благородству вдовствующей королевы, которая будет обязана вам бесконечной благодарностью, если вы пощадите ее на этот раз!
Роберт задумался на минуту.
– Хорошо, я последую вашему совету, – сказал он после короткой паузы. – Я рискую многим, доверяясь таким образом, но надеждой мне будет служить то, что я заслужу этим сладкую награду!
Мария выдернула от него свою руку. Этот тон привел ее в себя и напомнил ей, что она с ним наедине. Она вздрогнула при мысли, что ее могли уже хватиться.
– Пустите меня! – взмолилась она. – Пустите меня!
– Я не пущу вас ранее того, как услышу, что вы простили меня, Мария! О, вы обязаны еще отплатить мне за ту ужасную шутку, которую задумали со мною!
– Роберт Говард, ввиду намеченной вами цели я прощаю то насилие, к которому вы прибегли, но теперь требую, чтобы вы исполнили мое желание!
Он отодвинул задвижку и, открыв дверь, тихо сказал:
– Вы свободны! Могу ли я надеяться на приветливое слово от вас?
Мария быстро исчезла, не дав ему никакого ответа.
– А что, если она все-таки лицемерит! – пробормотал про себя Сэррей. – Ведь это она хотела посмеяться надо мной, обманутым всеми ими!
Он спустился по лестнице, и уже издали до него донесся шум, которым веселые дамы думали разбудить мнимоспящего.
Достигнув двери, у которой он недавно подслушивал, Роберт на мгновение призадумался, предоставить ли Марии Сейтон сообщить обо всем случившемся вдовствующей королеве или сделать это самому. В конце концов он решился на последнее и открыл дверь.
Королева-мать