адресованное Силсби. Но, еще не успев закончить, он понял, что Сюзи все эти подробности нисколько не интересуют, и даже упоминание о ее погибшем отце и его роли в злоключениях Кларенса ее ничуть не взволновало. Подперев рукой круглый подбородок, она внимательно разглядывала лицо Кларенса не без лукавства, хоть и с напускной скромностью.
– Послушай-ка, Кларенс, – сказала она, когда он кончил. – Ты должен попросить, чтобы твой двоюродный брат купил тебе сомбреро и плащ с золотым галуном. Тебе ужасно пойдет. И тогда… тогда ты сможешь ездить на коне по Аламеде, когда мы выходим на прогулку.
– Но я же буду приходить к тебе… домой и в монастырь тоже, – возразил он живо. – Отец Собриенте и мой двоюродный брат все устроят.
Но Сюзи, с сознанием своего превосходства, покачала головой.
– Нет, они не должны знать о нашей тайне! Ни папа, ни мама, особенно мама. И не должны знать, что мы опять встретились столько лет спустя!
Невозможно описать величайшую многозначительность, которую придал этим словам взгляд ее фиалковых глаз. Помолчав, она продолжала:
– Нет! Нам нельзя будет больше встречаться, Кларенс, если только Мэри Роджерс не поможет нам. Она моя лучшая подруга, самая лучшая, и, кроме того, она старше меня. У нее самой вышла история, и ей решительно запретили с ним видеться. С ней можешь говорить о Сюзетте – это меня теперь так зовут. Мама назвала меня Сюзеттой Александрой Пейтон. А сейчас, Кларенс, – тут она понизила голос и робко оглядела кондитерскую, – я прикрою лицо шляпкой, а ты можешь поцеловать меня разок на прощание.
Она ловко сдвинула широкополую шляпу набок и под ее прикрытием подставила Кларенсу свежую юную щечку.
Покраснев, мальчик со смехом дважды коснулся ее губами. Потом Сюзи встала с тихим и притворным вздохом, отряхнула юбку, с величайшей серьезностью натянула перчатки и, бросив Кларенсу: «Не выходи со мной за дверь, они сейчас придут», – с высокомерным достоинством прошла мимо занятого своим делом хозяина и приказчиков к выходу. Здесь она сказала с подчеркнутой вежливостью: «До свиданья, мистер Брант», – и направилась к гостинице. Кларенс постоял, провожая глазами стройную, изящную фигурку с целым каскадом сверкающих волос, рассыпанных по плечам и по спине, как золотая мантия поверх ее белого платья, и пошел в другую сторону.
Он шел домой, казалось ему, в каком-то нелепом смятении. У него было много причин ждать простой и радостной встречи с Сюзи. Он ведь не навязывался, она сама его узнала и, несмотря на перемену в ее судьбе, сделала первый шаг. Он не разделял ее опасений насчет их будущих встреч и, боюсь, еще меньше думал о переменах в ее характере и склонностях, ибо был в том возрасте, когда подобные вещи только придают девушке особую прелесть и очарование, ведь Сюзи, несмотря на свои слабости, сохранила ему верность! Но он с болью чувствовал, что эта встреча воскресила в нем все страхи, всю смутную тревогу и то ощущение несправедливости, которое преследовало его в раннем детстве и, как он думал, было навеки похоронено четыре года назад в «Эль Рефухио». Упоминание Сюзи