Ее бриллиантовая диадема превосходно смотрелась на высоко взбитой прическе, обрамленная двумя белыми перьями. Все складывалось как нельзя лучше.
Но при этом ею владел жуткий страх.
– Когда я войду в тронный зал, – говорила она Марии, – у меня отвалится шлейф, тиара сползет на глаза, волосы растреплются, перья растопырятся в стороны, я запутаюсь в подоле платья и со всего размаху шлепнусь на пол. Собравшиеся просто зайдутся от смеха, а громче всех будет хохотать ее величество королева. Я выбегу из дворца в парк и утоплюсь в пруду.
– Ты не должна допускать подобных мыслей, – строго ответила Мария, а потом, смягчившись, добавила: – Ты будешь там самой прелестной из всех.
В спальню вошла мать Шарлотты. Взяв дочь за плечи, она осмотрела ее с расстояния вытянутых рук.
– Как же ты красива, моя дорогая! – сказала она и поцеловала ее.
Шарлотта обняла Лидию за шею и прижалась щекой к ее щеке, как делала в детстве, наслаждаясь бархатистой нежностью маминой кожи. Отстранившись, она с удивлением заметила в глазах матери влагу, подозрительно похожую на слезы.
– Ты тоже очень красива, мама.
На Лидии было платье из тончайшего атласа цвета слоновой кости со шлейфом из парчи в тон, но чуть более темной, отороченной пурпурным шифоном. Как замужней даме, ей полагалось вплести в волосы три пера, на одно больше, чем Шарлотте. Ее букет состоял из цветов душистого горошка и розовых петуний.
– Ты готова? – спросила она.
– Я уже сто лет как готова, – ответила Шарлотта.
– Тогда подбери свой шлейф.
Шарлотта сделала это, как ее учили.
Мать одобрительно кивнула.
– Поехали?
Мария открыла дверь. Шарлотта отступила чуть в сторону, чтобы пропустить вперед Лидию, но та возразила:
– Нет-нет, милая! Сегодняшняя ночь – твоя.
И они прошли по коридору в сторону лестницы, сопровождаемые Марией. Как только Шарлотта показалась на верхней ступеньке, раздались громкие аплодисменты.
Вся прислуга собралась у подножия лестницы: экономка, повариха, лакеи, горничные, уборщицы, конюхи и садовники с мальчиками-подручными. Десятки лиц были устремлены на нее, исполненные радости и гордости. Шарлотту эта сцена тронула до глубины души – она даже не подозревала, что и для этих людей сегодняшний день – особенный.
В центре, возвышаясь над всеми, стоял отец, великолепный в черном бархатном фраке, бриджах до колен, шелковых чулках, со шпагой у пояса и шляпой-треуголкой в руках.
Шарлотта медленно спустилась по лестнице.
Папа поцеловал ее со словами:
– И это моя маленькая девочка!
Кухарка, знавшая ее достаточно давно, чтобы позволить себе некоторую вольность, тронула Шарлотту за рукав платья и прошептала:
– Вы у нас просто загляденье, миледи.
Шарлотта сжала ее руку.
– Спасибо, миссис Хардинг.
Алекс склонил перед ней голову. Он тоже выглядел ослепительно в форме адмирала российского флота. «До чего