В этой квартире, судя по всему, тоже курили. С моей стороны было бы большой глупостью не воспользоваться удобным моментом и не испортить настроение людям, устроившим засаду на неизвестную дичь. Ворвавшись вихрем в квартиру, я левой рукой смахнул со стола пистолет, а правой врезал в челюсть вскочившему было из кресла оппоненту. Удар был настолько чувствительным, что молодой человек вернулся в исходное положение и потерял всякий интерес к окружающей действительности.
– Вот сука! – выкрикнул, подхватываясь со стула, его очнувшийся от сна собрат.
– Маленькое уточнение, – поправил я заспанного шатена, целя ему в лоб из одолженного пистолета, – не суккуб, а инкуб. Улавливаете разницу?
– Нет, – честно признался мой визави.
– Суккуб – это демон в женском обличье, а я, как вы, вероятно, изволили заметить, в данный момент нахожусь в обличье мужском.
– Ага, – задумчиво протянул шатен, лицо которого не несло на себе печать высокого интеллекта. – Я сразу же понял, что дело здесь нечисто. А тут еще Ванька со своей бумажкой.
– Какой еще бумажкой?
– А вон она, на столе.
На столе лежал пергамент, а вовсе не бумажка, тут мой малообразованный собеседник явно заблуждался. Судя по всему, это и был тот самый договор с Асмодеем, 6 котором Ираклий Морава рассказал в припадке пьяной откровенности директору театра Кругликову. К сожалению, Анатолий Степанович кающемуся драматургу не поверил, и напрасно. Глядишь, и избежал бы многих неприятностей. А договор, надо признать, был составлен по всем правилам. Во всяком случае, орфографических ошибок я в нем не обнаружил. И печать была солидной, тиснутой на воске, который был прикреплен к пергаменту золотистым шнуром.
– Вам поручили кого-то убить?
– Да, – не стал запираться несостоявшийся киллер. – Какого-то хмыря, что должен был заявиться к Ваньке.
– А что за хмырь?
– Хрен его знает. Мне без разницы, лишь бы заплатили.
– Фамилия нанимателя?
– Не помню. Иностранец какой-то. Но по-нашему шпарит без запинки. Кликуха у него Вацек. Да, так его Косой называл.
– Ты что несешь, придурок, – раздался вдруг голос со стороны кресла. – Не знаю я никакого Вацека.
Я с интересом глянул на очнувшегося обормота. Этот был явно поумнее своего напарника, а возможно, и поосведомленнее. Не исключено, что киллеры поджидали в квартире драматурга именно меня. Ситуация просчитывалась достаточно легко, при условии если убийство готовил человек осведомленный. Исчезновение Закревского не могло не привлечь внимание Вадима Чарноты, а следовательно, рано или поздно он, то есть я, неизбежно бы вышел на драматурга Ираклия Мораву, сочинившего столь забавную пьесу.
– Вы не напрягайтесь, – заботливо посоветовал я небритому блондину. – Такие удары не проходят бесследно для организма. У вас наверняка легкое сотрясение мозга. А фамилию, имя и отчество нанимателя я вам и сам скажу –