ее с боязнью уставились в изумленные глаза священного животного. Бык остановился на минуту. Мацаи было бросились к девочке, но жрец, возжигавший курения, остановил их.
– Не отгоняйте детей от лицезрения бога, – сказал он повелительно. – Сам великий Амон принимает невинных детей на свое лоно.
Бык уже нагнул было голову, чтобы бодаться, – ему одного маленького снопа было недостаточно, он был еще голоден, – как девочка уже юркнула в толпу.
– Она священная… Девочка священная теперь, – прошел шепот удивления по толпе.
Все старались взглянуть на нее, подойти ближе, заговорить. Она сама теперь чувствовала, что совершила что-то необыкновенное. Она это видела в глазах других, слышала это в шепоте удивления окружавших ее, замечала это в том благоговейном удивлении, с каким глядели на нее женщины. В ней заговорила бессознательная радость – гордость совершенного подвига. Она, казалось, преобразилась – выросла в один момент, возмужала. Хорошенькое смугленькое личико ее стало еще прелестнее.
Шествие между тем продолжалось. Апис уже подходил к колоссальным статуям фараона Аменхотепа III, которые до настоящего времени слывут ошибочно под именем колоссов Мемнона[2].
Фараон Аменхотеп III был царем Египта восемнадцатой династии, около 1680 лет до христианской эры. В Каире, в Булакском музее, можно доселе видеть статую строителя этих колоссов, надпись на которой, между прочим, говорит от лица этого строителя: «Возвысил меня царь Аменхотеп III в звание верховного строителя. Я увековечил имя царя, и никто с древнейших времен не сравнялся со мною в работах моих. Для царя создана была гора песчаника – он есть наследник бога Тума (заходящего солнца). Я действовал на основании собственных вычислений, когда под моим руководством высекались из хорошего крепкого камня две статуи в этом великом здании (в храме Аменофиум). Оно подобно небу. Ни один царь не сделал ничего подобного со времени, когда солнечный бог Ра владел страною. Итак, я наблюдал за изваянием этих изображений – его, царя, изображений: они удивительны и по ширине и в высоту, по вертикальному направлению; фигура их в оконченном виде делала ворота храма низкими – сорок локтей мера их… Я приказал построить восемь кораблей. Статуи на них отвезены и поставлены в его великолепном здании. Они будут вечны, как небо»[3].
И гениальный скульптор колоссов не ошибся: от стовратных Фив, от храма Аменофиума, от дворцов и храмов Рамзеса II Сезостриса и Рамзеса III Рампсинита, от всех богов Египта остались только обломки на месте Фив, обломки камней, мусор да колонны полуразбитые; имя фараона Аменхотепа III, чью личность изображали эти колоссы, давно забыто в истории; а колоссы все стоят в грозном величии вот уже почти четыре тысячи лет и будут еще стоять долго-долго на удивление последующим поколениям…
Старик и девочка между тем затерлись в толпе.
– Кто эта девочка? – спрашивали любопытствующие. – Чья она?
– Неизвестно… Слышали только, что старик назвал ее Хену.
– А кто этот старик? Отец ее или дедушка?
– Это