усердно работая веслом.
– А что теперь со мной будет, дедушка? – спросила она вдруг. – Он взглянул мне прямо в глаза… Я чуть не крикнула от страха.
– Тебе богов бояться нечего, ты невинное дитя, – сказал старик.
– Так что ж со мною будет, дедушка? – снова спросила девочка.
– Ты теперь стала священная, ты сподобилась великой милости бога, и теперь все, о чем ты попросишь у отца бога Аписа, у великого Пта, все исполнится.
– А когда я вырасту большая, тогда что со мною будет?
– Все для тебя будет достижимо, дитя, если ты не утратишь своей святости.
В это время лодка поравнялась с длинной песчаной отмелью, тянувшейся вдоль Нила до острова. На отмели виднелись какие-то черные колоды, в которых девочка, обитательница берегов Нила, тотчас узнала страшных владык водных пределов священной реки. Это были два огромных крокодила. Они лежали на отмели, разинув свои чудовищные пасти, а в них среди огромных, словно пилы, зубов безбоязненно возились какие-то маленькие птички: это были знаменитые трохилосы, о которых говорит Геродот. Маленькие птички эти – друзья крокодилов. Когда нильские чудовища выходят из реки на берег, большею частью на илистые и песчаные отмели, и отдыхают, раскрыв пасти для того, чтобы ветерок освежал их, то трохилосы забираются к ним в пасти и, ничего не боясь, отыскивают и поедают там разных паразитов, вроде пиявок и водяных жучков, которые беспокоят крокодилов. Чудовищам это нравится, и они щадят своих маленьких благодетелей, тем более что трохилосы криком своим пробуждают спящих крокодилов, предупреждая их об опасности.
– Смотри, дедушка, вон крокодилы спят, – сказала девочка, увидав чудовищ. – Вон и птички у них во рту бегают и не боятся.
– Чего же им, дитя, бояться? Они для крокодилов то же, что ты для меня – их утеха, – заметил старик.
– А говорят, крокодил тоже бог. Да, дедушка?
– Да, дитя, только у нас ему не ставят храмов. А в Нижнем Египте, в земле Таше, крокодилы имеют свои храмы: в крокодиле обитает божество Сет[5], страшное, разрушительное божество.
– А недавно, вон у того берега, крокодил утащил одну девочку, я сама видела.
– Она, должно быть, близко подошла к берегу?
– Да, дедушка, она водила на водопой осла и стояла у самой воды, а крокодил как ударит ее хвостом – мы и не заметили, как он показался из воды – девочка упала в воду, он и утащил ее… А мы играли дальше от берега.
Но вот и берег. Тени от гигантских пальм, стоявших недалеко от Нила, ложившиеся утром длинными полосами поперек реки, теперь укоротились так, что, казалось, гигантские деревья потеряли способность бросать тень, и только зонтикообразные вершины их несколько оттеняли раскаленную землю у стволов исполинов африканской растительности.
В то время, когда старик и девочка выходили на восточный берег Нила, в западной части Фив, за Нилом, во дворце Рамзеса, в помещении, занимаемом старшим его сыном, принцем Пентауром, происходил таинственный разговор между этим царевичем и его матерью, царицей Тиа.
– Ты