которую сделал Рустико после этих слов, только усилила смущение дожа, ему показалось, что его стыд заполнил все помещение. Терпеть это и дальше Мательда не смогла. Она отодвинула в сторону доску для чертежей вместе с циркулем, линейками и перочинными ножами.
– Это вы, Рустико, кое-что забываете! А именно – как нужно вести себя по отношению к главе города!
От неожиданности трибун выпрямился.
– Думаю, это не лучшая идея, что ваша дочь присутствует при деловых разговорах, – сквозь зубы процедил он. Это обращение лишь по форме относилось к дожу, на самом деле слова трибуна адресовались Мательде.
Джустиниано потер затылок и просящим взглядом посмотрел на дочь. Она подошла ближе и встала перед его рабочим столом.
– Зачем же моему отцу быть дожем, если он всегда только исполняет волю трибунов? – начала она. – Дож не имеет права читать письма, а также писать их. Он имеет право только предлагать решение, но не принимать его. Дож даже не может встречаться с послами и тем более брать подарки от них!
Рустико предостерегающе поднял руку.
– Это неправда. Дож вправе принимать цветы, благовонные растения и розовую воду. Все остальные подношения должны направляться в казну города.
– Наверное, вы хотели сказать, что эти подарки – золото, украшения – могут делить трибуны между собой? Да вот хотя бы это кольцо, – указала Мательда на все еще поднятую вверх руку Рустико. – Откуда оно у вас, трибун?
В мясистый палец Рустико был буквально вдавлен, так, что уже и не снимешь, перстень с большим сверкающим изумрудом цвета лагуны.
– Это наша семейная реликвия. – Трибун поспешно одернул руку и спрятал ее за спиной. – В каких позорных делах вы меня обвиняете!..
Теперь, когда она отвлекла внимание Рустико и он оказался на достаточном расстоянии, чтобы не мог быстро дотянуться ни до стола, ни до Мательды, она схватила со стола письмо из Византии, отскочила на несколько шагов назад и повернула его к свету.
– Вручить лично секретарю дожа Риво Альто, – прочла она вслух. – Кто же возвысил вас до этой должности, Рустико? – сжала губы Мательда.
Рустико быстро обошел вокруг стола и приблизился к Мательде. Но, прежде чем он успел добраться до нее, она подскочила к одному из оконных проемов и вытянула руку с пергаментом наружу. Послание развевалось на ветру.
– Вы на это не решитесь! – вскричал Рустико, но все же не рискнул больше сделать ни шага.
За его спиной приподнялся со своего места Джустиниано, маленький и потерянный за своим огромным письменным столом.
– Оставь это, Мательда! – произнес он, с трудом выдавливая из себя каждое слово.
– Послушайте вашего отца, – прорычал Рустико. – Вы уже натворили достаточно вреда тем, что пообещали доставить в город мощи святого Марка. Не подвергайте опасности себя и дожа.
– Это что, угроза? – Мательда отвела руку и теперь держала письмо, играючи помахивая им перед своим лицом, как веером. – Тогда расскажите подробнее,