это было не из тяжелых, так как птицы на острове были совершенно не пугливы), Винченцо собирал яйца черепах. Задачей женщин было собирать фрукты и следить за водой, которую хранили в емкостях и в резиновых баллонах, оставшихся от лодки. По настоянию синьоры Полетте синьор Дорети был освобожден от каких-либо обязанностей. Это не понравилось Винченцо и Кирку, но на их ворчание никто, впрочем-то, внимание и не обратил. Тем не менее, большей частью делать на острове было совершенно нечего. Скука, безделье охватывали лагерь каждый раз, когда каждый выполнял свои обязанности. Вместе со скукой приходило отчаяние. Кто-то, как Эбигейл, убегал от отчаяния купаться в океан, кто-то, как Алессандро, уходил исследовать остров, а кто-то, как Винченцо или Кирк, предпочитал проводить время во сне, а не в борьбе с муками отчаяния. Каждый искал свой путь бегства от суровой реальности. Никто не хотел с ней мириться, но и сражаться никто не хотел.
Ангелика сидела на берегу океана недалеко от лагеря, одним глазом гуляла по ровной, будто срезанной ножом поверхности, вторым посматривала на кольцо на пальце, то самое, которое когда-то ей подарил Леопольдо. Если бы не несчастье, которое постигло ее, сейчас бы она была уже миссис Витале. Раньше она думала об этом чаще, как и о самом Леопольдо. Прошлое было туманным и размытым, как сон: когда он снится, видишь каждую его деталь. Когда же просыпаешься, память содержит лишь отголоски, мелкие картинки без цвета, без резкости, без жизни. В последнее время Ангелика редко вспоминала о прошлом. Это как будто была другая жизнь, то ли в ином теле, то ли в ином измерении. Образы есть, целостности нет. Даже о родителях Ангелика вспоминала не часто. Что толку вспоминать, если каждое воспоминание отзывается болью в сердце, болью, которую нельзя вылечить. Легче не вспоминать. Проще жить настоящим, ни о чем не думая, ни о чем не переживая. Как животное, которому главное, чтобы было, что поесть и попить. Если это все имеется, можно считать, что жизнь удалась.
Ангелика пробежала взглядом по пляжу и увидела Эбигейл. Девушка как обычно лежала в полосе прибоя, нежась в лучах полуденного солнца. Ангелику от океана уже воротило, а вот Эбигейл готова была мириться со всем, что несло удовольствие. Ангелике даже казалось, что Эбигейл больше времени проводит в воде, а не на суше, прям как русалка, да и костюм был соответствующий – нагота. Но Эбигейл это нисколько не беспокоило. Впрочем, не беспокоило это никого, а кому-то даже доставляло удовольствие. Ангелика увидела, как из шалаша вышел Винченцо, потянулся, заметил обнаженную Эбигейл в воде, рука инстинктивно потянулась к пенису, схватила его через трусы.
Винченцо повернул голову влево-вправо, заметил Ангелику и осклабился. Улыбка сошла с его лица, когда из шалаша появился Кирк и двинул к Винченцо.
– Where is Abigail?[12]
– Эй, америкос хренов, а на нормальном языке говорить не научился? – Винченцо посмотрел на Кирка.
– Abigail, – повторил Кирк и принялся вертеть головой. – Have you seen her? I need