не было никого, часто предавались любовным утехам на пляже. Когда же лагерь оживал, уходили в джунгли. Ангелика понимала, почему. Понимал это и Винченцо, так как часто Ангелика замечала, как Винченцо, едва парочка скрывалась среди деревьев, выжидал некоторое время и отправлялся следом. Зачем, Ангелика не знала, но догадывалась. Осуждать Винченцо не осуждала, так как понимала, что сексуально голодный мужчина больше похож на животное, чем на человека. Винченцо тому был подтверждением. Она видела, как загорался его взгляд, когда он наблюдал за обнаженной Эбигейл на пляже, помнила, какими глазами он смотрел на Кирка и Эбигейл, когда они занимались сексом. Такой взгляд может быть у животного, но никак не у человека. Ангелике иногда даже становилось жалко Винченцо. Она и хотела бы его понять, но не могла. Как не могла понять и того, почему сексуальное желание довлеет над Винченцо, а над Алессандро нет. Почему Алессандро в отличие от Винченцо даже попытки никогда не сделал овладеть ею? Но ведь он тоже мужчина? Здоровый мужчина, который просто не может не испытывать влечение к женщине, как Кирк или Винченцо. Но этого не было. По крайней мере, Ангелика не замечала за ним каких-либо притязаний в свой адрес или в адрес Эбигейл. В отличие от тех же Винченцо или Кирка. Часто думала, что причиной тому смерть дочери. Разве человек, утративший близкого, будет одолеваем сексуальным влечением? Вряд ли. А возможно, Алессандро просто умел контролировать проявление своих животных инстинктов. Как бы это ни было, уважение Ангелики к Алессандро только усилилось. Она бы не хотела, чтобы на нее смотрели как на объект получения сексуального удовлетворения. Как-никак она женщина, и как любая женщина хотела бы, чтобы в первую очередь она притягивала мужчин не своим телом, а душой. Так бы она хотела, но вместе с тем прекрасно понимала, что мужчина – самец, который чаще думает пенисом, чем головой, поэтому для него тело девушки, особенно красивой, намного важнее, чем ее душа. Такова была жизнь и от этого вряд ли куда денешься, разве что спрячешься на необитаемом острове, только, как оказалось, и необитаемый остров это не выход.
Как-то Ангелика сидела на пляже рядом с Эбигейл и ленивым взглядом блуждала по небу, на котором собирались тучи, предвестники надвигающейся грозы. Кирк ушел на восточный берег острова, где на небольшом одиноком утесе расположилась колония морских птиц. Алессандро еще раньше отправился на рыбалку. Помимо Ангелики и Эбигейл в лагере находились синьора Полетте, синьор Дорети и Винченцо. Синьора Полетте сидела у костра и запекала остатки вчерашнего улова Алессандро. Благо у них сохранилось кресало, благодаря которому они могли в любое время развести костер.
Ангелика заметила, как из шалаша вышел Винченцо, затравленно оглянулся, на миг задержал взгляд на ней и Эбигейл, и направился к синьоре Полетте. Подсев к ней, он начал о чем-то разговаривать с женщиной. Не прошло и минуты, как Ангелика услышала восклицание женщины:
– Ты что, с ума сошел, Винченцо, предлагать такое?! Винченцо что-то буркнул в ответ, поднялся и двинул в их с Эбигейл сторону.
– Чем это ты так разозлил "старушку"? –