матросов. Пиратам стоило отдать должное, они знали, как остановить судно – начав его разрушать.
Большинство пиратов было молодо. Только главарь и еще один пират – среднего роста, жилистый, в потертых штанах и рубашке, с перемотанной то ли платком, то ли каким-то куском ткани головой, были возрастом под сорок, остальным же не было и тридцати, а одному – высокому худощавому парнишке с непокрытой кучерявой головой было и того меньше – лет двадцать, не больше.
Внезапно Леопольдо заметил, как главарь пиратов прервал разговор с капитаном и направился к нему, приблизился, ткнул дулом автомата в спину.
– You. Stand up[15].
Леопольдо остался лежать, так как не понимал, что от него хотят. Сглотнул подступивший к горлу комок и вжался в палубу.
– You! Stand up! Who are you?[16] – пират повысил голос и вдавил дуло автомата Леопольдо в спину.
– He's a sailor, – послышался голос капитана. – Like me. He's my assistant.[17]
– I speak to him! – рявкнул пират, схватил Леопольдо за шиворот и поставил на ноги. – Who are you? Speak![18]
Леопольдо почувствовал, как еще немного и его сердце выскочит из груди и поскачет по палубе. Спина взмокла. Ладони покрылись испариной. Он не понимал, что от него хотят, и это незнание вселяло еще больший страх в его сердце.
Терпение пирата закончилось быстро, он размахнулся и ударил Леопольдо в живот прикладом автомата. Леопольдо охнул, схватился руками за живот и повалился на колени, распахнул рот и принялся хватать ртом воздух. Уголки глаз увлажнились. Мир для Леопольдо съежился до размеров боли, пульсирующей в районе желудка. Он не слышал никого и ничего, сосредоточился на боли и воздухе, все никак не желавшем наполнять его грудь. Миг, другой. Наконец Леопольдо втянул ртом воздух. Каким же он прекрасным оказался. Даже аромат самой дорогой туалетной воды – ничто в сравнении с этим, не иначе как божественным чистым морским воздухом.
– Ahmed! – сквозь померкшее сознание до Леопольдо донесся чей-то голос, после чего последовал разговор на непонятном языке.
Леопольдо поднял голову. Главарь пиратов разговаривал с темнокожим, тем самым, с перемотанной то ли платком, то ли каким-то куском ткани головой. Судя по интонации и взмахам руки, сопровождавшим едва ли не каждое слово главаря, они спорили. Но спор окончился так же быстро, как и начался. Главарь подхватил с палубы рюкзак Леопольдо, лежавший тут же, расстегнул замки и вытряхнул содержимое на палубу. Одежда, документы, портмоне, мобильник – все высыпалось на палубу и застыло кучей.
Главарь отбросил ногой в сторону предметы одежды, наклонился и поднял паспорт и портмоне. Секунду-другую вертел паспорт в руке, раскрыл его, полистал, закрыл.
– Unione Europea… Repubblica Italiana… Passaporto[19], – прочитал на красной обложке. – You are italian, – темнокожий посмотрел на Леопольдо, – but no sailor. Yes? Tourist?[20]
– He's a sailor, – вновь послышался голос капитана. – He's my assistant.
Главарь не обратил внимания на слова капитана, бросил