была распахнута настежь. Вопли доносились оттуда – больше, собственно, неоткуда. Курт подошел, замер на пороге.
Сцена была весьма занимательной. «Черепа», надрываясь, пыхтя, пытались уложить Всадника на узкий операционный стол. К настоящему моменту удалось обездвижить лишь правую ногу. Все усилия охранников сконцентрировались на левой руке: двое пытались обвязать толстую конечность кожаным ремнем, тогда как остальные, навалившись на пузатую тушу, не позволяли ей рухнуть со стола. Стальные ножки ходили ходуном, и, царапая кафельную плитку, издавали мерзкий скрежет.
Наконец «черепа» одолели несгибаемую руку. Дальше дело двинулось быстрее. Не успело пройти и двух минут, как толстяк, стреноженный, распластался на столе. Охранники, отряхиваясь, отошли в сторонку. Как говорится – усталые, но гуляй смело.
Всадник натужно дышал – быстро, с подозрительными всхлипами. Глазки закатились, щеки обвисли до самой столешницы. Чего уж там, зрелище омерзительное…
Помещение оказалось небольшим, если не сказать маленьким. Возможно, металлический стол занимал бы меньше площади, будь он придвинут вплотную к стене, а не громоздился бы в стратегическом центре. Медицинское назначение оного стола почти не подвергалось сомнению. «Почти» потому, что вдоль краев стола шли глубокие желобки, напоминающие аналогичные приискания в таком деликатном месте, как бойня (трудно представить, кто, в здравом уме, изготовлял все эти желобки, крючки, зажимы и цепи – со знанием дела и любовью к своему занятию).
Вдоль стен помещения висели полки. Там, будто вырванные клыки людоеда, сверкали холодные, острые и бессердечные ОРУДИЯ. Инструменты. Ножи, скальпели, пилы, зажимы, сверла, иглы… Они торжественно молчали, поглядывая на Волка равнодушно, мимоходом оценивая. Словно говорили: «Наше время придет, не сомневайся…».
Страйкер вздрогнул. Голова закружилась, подступила тошнота. Сперва он не заметил всего этого многообразия Смерти, потому как инстинктивно концентрировался на ЖИВЫХ особях. Сейчас же, рассмотрев все как следует, Волк искренне жалел, что вообще сунулся в эту дыру. Здесь пахло изощренной, «инквизиционной» мукой.
Казалось, лишь вчера Курт сам лежал [вернее, висел] на подобном столе – очередная букашка под лупой энтомолога, – еще не успев оправиться от штурма Подворья, кровавой, но непродолжительной резни, и от блистательного бегства Тарана. Череп вел неспешную беседу, а никелированные ОРУДИЯ нетерпеливо таращились на метаморфа из стеклянных шкафов. Впрочем, ТОТ инструментарий был значительно скуднее. Здесь же, вокруг стреноженного Всадника, хирургически-пыточный инвентарь красовался во всем многообразии. То помещение, в котором Страйкер впервые беседовал с Черепом, находилось непосредственно в штаб-квартире Ордена /совмещая функции морга, операционной и пыточной камеры/, но использовалось редко – в особо экстренных, неотложных делах. Об этом Курт узнал совсем недавно. Если «кафельный морг» в штаб-квартире более напоминал батарею, содержащую