опознавательных знаков. У альбиноса от волнения перехватило дыхание.
Казиус поднял клешню – вместо мизинца торчал короткий обрубок, – и постучал. Толстая древесина рассеяла звуки, как мыльные пузыри. Ожидать позволения не имело смысла: не было случая, чтобы кабинет пропустил наружу чей-либо голос. Но и входить без приглашения никому не дозволялось.
– Проходи. – Горбун смерил гостя напоследок взглядом, и на мгновение Лео поверил в россказни о ракетной установке – было что-то на самом дне желтого глаза, напоминавшее оптический прицел. – Не нужно заставлять Магистра ждать.
Меньше всего Краулеру хотелось «заставлять Магистра ждать».
Вампир положил ладонь на золоченую, прохладную ручку и с натугой повернул. Дверь поддалась. Собственно, это и служило единственным подтверждением того, что глава Клана готов принять визитера. Это, и ничто другое.
Привратник втолкнул альбиноса внутрь и закрыл за ним дверь. С тем же успехом он мог замуровать проем. Дверь не откроется, покуда беседа не исчерпает себя.
Уже переступая порог кабинета, Леонард бросил быстрый взгляд на часы. Без минуты двенадцать. Главное, чтобы НЕ СПЕШИЛИ часы самого Магистра.
Краулер поднял голову, и едва успел прищуриться. Казалось, на сетчатку щедро плеснули серной кислотой. Освещенность помещения достигала пиковой отметки, и, по местным стандартам, просто зашкаливала. Не солнечный свет, отнюдь, ведь ночь набросила на город свой поношенный плащ (хотя альбинос, забывшись, целую секунду пребывал в уверенности, что ему каюк). Это был искусственный свет, порожденный лампами накаливания, совершенно безвредный, – если не считать легкого дискомфорта. В противном случае вампир превратился бы в аккуратную кучку пепла, не сходя с этого места.
Следующее, что Лео понял, пока его органы зрения пребывали в некотором оцепенении, это то, что в кабинете повис густой, специфический запах. Он был настолько плотным, что, казалось, его можно ощупать, или, отрезав кусочек, положить в пакет и принести домой. Еще этот запах ассоциировался с весьма конкретными образами – пением, молитвами и людьми в черном.
Пахло ладаном. Отчасти рецепторам было даже приятно, но Краулер не мог взять в толк, что здесь происходит. Ничего подобного он вспомнить не смог. Перво-наперво, грешным делом, обвинил во всем прохудившуюся крышу Магистра. Мол, старика совсем с катушек снесло. Врубил софиты и устроил сеанс аромотерапии. Что теперь? Собеседник, чтобы выкурить сигару-другую?..
Альбинос поднял руку, и, когда глаза более-менее оправились от потрясения, сквозь пальцы изучил кабинет. На поверку все оказалось еще более странным. Тут и там стояли мощные лампы, и большинство испускало свет в сторону двери. Таким образом, вошедший попадал в зону перекрестного обстрела. Что касалось аромата, то в каждом углу дымили кадила. Цели этих новшеств ускользали от разума вампира, подобно микробу – от лаборанта, прильнувшего к микроскопу и пытающегося