не совсем рассвело, и «Отчаянный» отошел примерно на милю от недавней стоянки. И все же Хорнблауэр сразу увидел, что искал, – одинокое серое пятнышко на пристани у самой воды. Возможно, мелькало что-то белое – может быть, Мария махала носовым платком, но в этом он не был уверен. Впрочем, он об этом и не думал. Всего-навсего одинокое серое пятнышко. Хорнблауэр посмотрел снова и опустил подзорную трубу – она была тяжелая, и руки у него немного дрожали. Первый раз в жизни он уходил в море, оставляя на берегу кого-то, не безразличного к его судьбе.
– Спасибо, мистер Проуз, – сказал Хорнблауэр резко, возвращая подзорную трубу.
Он знал, что должен быстро отвлечься, быстро найти, чем занять мысли. К счастью, у капитана на только что вышедшем в море корабле недостатка в заботах не бывает.
– Ну, мистер Проуз, – сказал он, глядя на пенистый след корабля и на разворот парусов. – Ветер пока не меняется. Мне нужен курс на Уэссан.
– Уэссан, сэр. – У Проуза было длинное скорбное лицо, как у мула. Он, не меняя выражения, переваривал полученную информацию.
– Вы меня слышали, – с внезапным раздражением отрезал Хорнблауэр.
– Да, сэр, – торопливо ответил Проуз. – Уэссан, сэр. Есть, сэр.
Конечно, было оправдание для его растерянности. Никто на «Отчаянном», кроме самого Хорнблауэра, не знал, что в адмиральских приказах. Никто не знал даже, в какую точку земного шара они направляются. Упоминание Уэссана хоть немного сужало выбор. Исключались Северное и Балтийское моря, а также Ирландия, Ирландское море и залив Святого Лаврентия. Но оставалась Вест-Индия, мыс Доброй Надежды или Средиземное море – путь к ним ко всем проходил мимо Уэссана.
– Мистер Буш! – позвал Хорнблауэр.
– Сэр!
– Можете отпустить подвахтенных и отправить матросов завтракать, когда сочтете нужным.
– Есть, сэр.
– Кто вахтенный офицер?
– Карджил, сэр.
– Значит, он отвечает за палубу.
Хорнблауэр огляделся. Все в порядке, «Отчаянный» держит курс в сторону Ла-Манша. И все же что-то не так, что-то необычно. Постепенно Хорнблауэр осознал. Впервые за свою жизнь он покидал гавань в мирное время. Прежде, когда бы его судно ни выходило в плавание, оно тут же подвергалось дополнительной опасности, помимо морских – в любую минуту на горизонте мог появиться неприятель, и через час команде пришлось бы драться, спасая себя и корабль. И опаснее всего был первый выход в море с только что набранной, недообученной командой – наиболее вероятный и вместе с тем наименее удачный момент встретить неприятеля.
Сейчас они выходили в море, ни о чем таком не тревожась. Это было необычное, новое ощущение – как и то, что он оставил позади Марию. Хорнблауэр силился отбросить мысль о жене – как раз в это время за правой раковиной промелькнул буй, и Хорнблауэр попытался оставить вместе с ним и воспоминания о Марии. С облегчением он увидел приближающегося Проуза с клочком бумаги в руке. Тот взглянул на корабельный