Духовная социализация личности как социокультурная основа национальной безопасности России. Монография. А. И. Матвеева

в самом человеке. Человек становится объектом совести как воплощения духа в душе. Наконец, употребление философом «предохранительного» словосочетания «как бы» свидетельствует о метафоричности данных суждений.

      От такой трактовки «природы» совести, какую мы видим у И. А. Ильина, зависит и его социальное интерпретирование совести, которую он сопоставляет с долгом. Феномен долга трактуется И. А. Ильиным как некое противоречие духовной любви, хотя он и указывает, что совесть – это аффект молчаливой духовной любви[112]. Но о каком «молчании» можно говорить, когда «звучит голос совести»?

      Противопоставляя духовную любовь и совесть, совесть и долг, И. А. Ильин приходит к парадоксальному выводу: «Надо помнить, что самое «чувство» долга и самая «идея» долга – не появляются только тогда, когда живое хотение человека не сливается с содержанием долга, противопоставляет себя ему и настаивает на своем. Идея долга выражает такое положение дел: «я должен совершить нежеланное», а «хотел бы совершить недолжное». Именно в силу этого «долг» становится «проклятым долгом», а «обязанность» испытывается как тягостная обязанность. Но вот человеку доступно некое высшее состояние: когда долг исчезает в свободном и добром хотении совести, когда он тонет в потоке живой любви, текущей из совестного акта. Тогда долг означает только остаток практически не победившего совестного зова»[113].