тот или иной хан, собирался в будущем править миром.
– Война это большое событие затрагивающее подъем и падение государства. – Проговорил суйбаши.
– Выступление хана против сыновей заставит их объединиться…
– Надолго ли, – вздохнул Шахрух. – Или мы их разобьем, или они нас. Но в любом случае, объединение твоих детей будет временным. Недаром наш отец беспокоился за тебя. Прежде чем подняться на небо, он призвал меня к себе. Хан велел присматривать за тобой, никогда не знавшим настоящих войн.
Улукбек стукнул кулаком по подлокотнику. Увидел, как вздрогнул суйбаши. Шахрух, не ожидал, до такой степени разгневает брата.
– Хан опасался, что ты будешь, вряд ли способен управлять в мятежные времена. И вижу, они настали, – суйбаши вздохнул, – жаль, мы теперь оба с тобой старые.
– Старые, – согласился хан.
Двери в тронный зал распахнулись, и вошел богатур, командовавший дворцовыми тургаудами. Он поклонился и проговорил:
– Хан, к вам прибыл дервиш!
– Дервиш?!
Улукбек побледнел. Не иначе духи послали уже за ним. Дервиш ни когда не появлялся в городе, а уж тем более во дворце без причины.
– Стой! – приказал дервишу, багатур. – Мне нужно доложить о тебе великому хану!
Ширэ Джиладкан побагровел. Он не ожидал, что сей никчемный кешикет будет создавать ему препятствие. Ведь знает, презренный пес хана Улукбека, что дервиши просто так во дворец не приходят. Стало быть, есть у «общающегося с духами предков» к правителю послание. Но, как бы то ни было, Ширэ Джиладкан вынужден был смириться с неприятным ему дворцовым этикетом. Багатур приоткрыл дверь в тронный зал и вошел в помещение.
До этого дервишу прошлось, вначале пройтись, в сопровождении начальника стражи, по длинному коридору, украшенному коврами ручной работы. Затем подняться на лифте на пять этажей, чуть ли не под самую крышу, потом прогуляться по балкону, где ему выпала вот уже который раз возможность полюбоваться городом с высоты чуть ли не птичьего полета, и лишь только после этого замереть на месте.
Стражников, что стояли у дверей тронного зала Ширэ Джиладкан никогда раньше не видел. Вполне возможно, решил он, что хан с возрастом стал мнительным и постоянно менял воинов.
«Глупо, – подумал дервиш, – очень глупо. Лучше, когда людей, что тебя охраняют знать в лицо. Хотя с другой стороны…»
Сформулировать мысль не дал амулет. Он стал медленно нагреваться.
– Не сейчас, – прошептал нищий, – только не сейчас.
Его слова привлекли внимание тургаудов. Рука одного из них невольно потянулась к карабину, что висел у того за спиной, но он вовремя спохватился, вспомнив, кто сейчас перед ними стоял.
Камень перестал греться, как только из двери появился багатур.
– Хан желает вас видеть, – проговорил тот, пропуская дервиша внутрь.
Ширэ Джиладкан вошел в просторный зал. Здесь он бывал уже не раз. Когда-то впервые его сюда привел предшественник. Старик