вечером собрав всех своих воинов, хан Урнур въехал на холм, где потом разбили его шатер и произнес:
– Монголы! Таких великих сражений у нас еще не было. Впервые мы сойдемся, друг против друга на поле брани, огромными армиями. Эта битва наш взлет и наше падение. И если мы уступим, наш улус запросто исчезнет с лица Ченгези!
Чойжи был уверен, что брат хана, произнес точно такие же слова.
Между тем ягычи ушел в шатер. Его какое-то время не было, и батыр понял, что тот облачается в доспехи. Предположение оправдалось, когда Кайрат-бек, воин славный и отважный, вышел из юрты, и направился к своему боевому коню. А дальше было все как обычно. Хан выстроил войска, и точно такие же действия наблюдал батыр в стане противника. Промчался перед ними Урнур на своем белом, как снег с ледников, и прокричал, пытаясь вдохновить воинов. Причем делал это так воодушевленно, что в сердцах некоторых всадников, в числе которых был и Чойжи, защемило. В голове у батыра возникло лицо супруги и двух маленьких батыров, что бегали вокруг юрты.
Чойжи вдруг подумал, что когда-нибудь и его дети пойдут друг на друга. Такое было в традициях кочевников. Легенды утверждали, что даже Чингисхан убил своего брата. И все из-за того, что тот его назвал отпрыском меркита. Конфликтовали и сыновья нынешнего хана: Джучи и Чагатай. Как враждовали между собой потомки Темуджина. Воевал и отец хана Урнура – Улукбек, но вот только никогда раньше в открытое противостояние, как это было сейчас, братья не вступали.
Оставалось ждать, когда с противоположной стороны (ведь зачинщиком битвы был хан Мэнэр) выедет батыр и вызовет на бой воина из армии Урнура. Традиция эта была старая, еще оставшаяся со времен Джучи. Чойжи считал, что раз закон этот не ими был придуман, так не им его и нарушать. Убедиться, в том, что нарушать никто ничего не будет, ему пришлось через пару мгновений. Из войска противника выехал невысокий богатырь на небольшой лошадке. Домчался до рядов армии хана Урнура и с призрением воткнул со всей силы в землю копье.
– Повелитель Красного улуса не желает биться в поединке с улусником. Против тебя, хан Урнур, – пролаял он, и указал рукой в сторону дюжего всадника стоящего впереди головного отряда, – выставляет своего ближайшего ягычи Сапулихе. Сапулихе ждет тебя, хан Урнур, или одного из твоих ягычи.
Пришпорил коня и умчался к своим.
– Ну? – произнес хан, обращаясь к верным своим полководцам. – Кого пошлем?
Хан Урнур сам вызов принял, если бы против него вышел его брат. Но ситуация складывалась по-другому, и он взглянул на своих полководцев в надежде, что найдется доброволец и не придется искать героя.
– Хан, – вдруг вымолвил молчавший ягычи Джахаганбу, – позволь мне! Негоже правителю биться с каким-то ягычи.
– Ступай.
Джахаганбу вытащил карахом и протянул Кайрат-беку.
– Сбереги, – проговорил он. – Вернусь, отдашь. Не вернусь, передай моему старшему сыну.
Хлестнул